— Перестань злоупотреблять моим номером в личных целях, Ленский, — говорит Варя, взглядом оценивая дистанцию между нами.
— В чем проблема просто подвезти домой учительницу?
— Ты правда не понимаешь или просто прикидываешься?
Зеленые глаза, наконец-то, смотрят прямо на меня. У нее такой взгляд, что хоть рехнись — а не оторваться. Проваливаюсь туда, в самую глубину, и в голову лезет какая-то поэтическая дичь, явно вдолбленная ее же уроками.
— Ленский, ты меня слушаешь?
— Прости, Колючка, нет, — честно отвечаю я. — Хочу тебя потрогать, можно?
Ее быстрый уход за спинку стула — лучше всякого «нет».
— И я тебя очень прошу — перестань избивать своих одноклассников.
— Ты же без пальто прибежала на классный, да? Замерзла? Или сильно волновалась? Или обо мне думала?
Она молча пытается понять, к чему я клоню.
Ладно, по хрену. Сдурею, если не сделаю хотя бы это.
Одной рукой просто отбрасываю стул, другой сжимаю ее талию. Варя не теряется — тут же бьет меня по плечу, потом отвешивает звонкую пощечину, но я все равно увожу ее в угол за доской. Там огромный дурацкий цветок, и даже если кто-то вломится в класс, у меня будет пара секунд, чтобы изобразить пристойность.
Черт, а крепко она мне вмазала: щека ноет и горит.
— Ленский! Немедленно! Убери! Руки! — Училка не кричит, но громкий шепот весь сочится злостью и негодованием.
Прижимаю ее к стене, и свободной рукой делаю то, о чем мечтал весь проклятый бесконечный урок: указательным пальцем обвожу контур соска под платьем. Варя просто цепенеет от моей наглости. Не сомневаюсь, что как только «проснется», снова мне врежет.
— Когда ты пришла в класс, твои соски были твердыми, как от холода или возбуждения, — говорю очень-очень тихо. Реально с какого-то хрена сел голос. Волнуюсь, что ли? — И Тучинский тоже это заметил. Я бы ему глаза на жопу натянул, если бы он и так не был полным уродом.
— Ты просто наглый самоуверенный мальчишка, — брыкается она.
В ее случае, назвать меня мальчишкой — самый верный способ нарваться на мое дикое желание доказать, насколько давно я уже не мальчик. Просто нереально бесит.
Я почти готов отпустить ее, но в последний момент замечаю, что тонкая ткань платья снова натянулась. Господи, да, блядь! Большим пальцем поглаживаю тугой сосок. Голова вертится глобусом, все нормальные мысли спрыгивают с американских горок. Я так хочу расстегнуть ее платье, что выпадаю из реальности, слепо шаря по спине Колючки в поисках молнии.
