— Что-то теперь делает Георгий?
— Пьет какао. Он по утрам пьет какао. Впрочем, вероятно, он еще не встал.
Она весело и дерзко взглядывает в глаза прохожим.
…Старичок с крючковатою палкой, палка похожа на старичка, старичок на палку — согнутый, туполицый, ворчун и придира. Идет, конечно, из богадельни.
— Вы, барышня, не толкайтесь… в-в-ва! в-в-ва! в-в-ва!.. Не хорошо-с! Через это мыслимо поскользнуться-с!.. В-в-ва! в-в-ва! в-в-ва!
Кашляет, сердится, еще бы не сердиться: старый хрыч, завидно, что обгоняют молодые ноги.
— Прости, дедушка, я нечаянно.
— То-то!.. В-в-ва! в-в-ва! в-в-ва! Поскользнуться, говорю, можно-с.
Рогнеда улыбается.
— У Георгия лебединая шея, он похож на черного лебедя.
Она хмурится и плотно сжимает губы.
— Придет ли сегодня? Придет ли?
— Придет! придет! придет!
И опять улыбается.
У гимназии с тротуара снег сметен. Черный асфальт кричащим пятном выделяется среди потемневшей улицы. Когда Рогнеда идет по нем, ей вдруг делается неприятно и то, что вот она уже пришла, и то, что предстоят скучные уроки.
Швейцар с низким поклоном открывает перед нею дверь.
— Снежок-то! — строго говорит он, снимая с Рогнеды пальто.
— Да.
— Зима, должно, будет снежная.
— Почему так?
— Надо полагать.
Рогнеда приводит в порядок у стоящего в передней трюмо свои волосы и торопливо поднимается по лестнице, наверх, к своему классу.
— Bonjour!
— Bonjour, Рогнеда Владиславовна!
И тут Рогнеда смущается. Она садится к своему столику, как садилась десятки раз, но теперь она чувствует, как каждый ее шаг — иной, новый шаг, каждое движение — новое движение. — Bonjour! — даже голос звучит иначе, нежели тот, старый: тот был резче и невиннее. — Bonjour! И ей уж кажется, что гимназистки подмечают это, удивляются, недоуменно переглядываются между собой.
Не развязался ли шнурок на башмаке? Она тайком взглядывает на ноги — нет, шнурки не развязались. Ф-фу, как глупо: нет ничего особенного во взглядах, устремленных на нее.
Она овладевает своим смущением, и когда в класс входит начальница гимназии, она гордо здоровается с ней и сухо разговаривает о делах.
Начальница — высокая, седая женщина, с изможденным желтым лицом. На левой руке обручальное кольцо — вдова. Говорит сквозь нос:
— Надо бы отремонтировать некоторые парты.
Рогнеда окидывает взором класс:
— Да… Ремонт необходим.
— Как бы это устроить? Разве воспользоваться несколькими праздниками подряд? — размышляет начальница.
«Старая дура!» — мысленно издевается над нею Рогнеда, и не знает, почему издевается.
