- Что с тобой случилось, Толстый? - спрашиваю я.- Кто-то хотел тебе сделать трепанацию?
Он ругается по-черному и матерится как сапожник.
- Не напоминай мне об этом! Эти мальцы, где ты меня оставил, сущие отродья хреисподней!
- Преисподней,- поправляю я, поскольку всегда забочусь о правильности речи.
- Почему ты меня бросил в том салоне? - возмущается он.
- Потому что ты там уснул, линялая синяя тряпка. И я тебя простонапросто забыл.
- Чудесно! - недовольно ворчит Мамонт.
- А тебе что, никогда не случалось забывать свою собаку у молочника?
Он пожимает плечами и рассказывает о своих злоключениях.
- Представь себе, что эти сорванцы вдовы вырвали меня из объятий Морфлея. Ох и чертенята! Они играли в индейцев! И это в тот день, когда их папа стал покойником! А ты еще говоришь о маленьких чувствительных душах! Им остается один шаг до убийства мамочки!
- Нужно прощать детям, Толстяк: они всего лишь дети!
Но Берю не расположен к снисходительности.
- Такие дети, как эти... Хоть я не злой человек, но я бы многое отдал, чтобы взять их за ноги и размозжить их головы о стену! Посмотри на мою шляпу! Шляпа, за которую я заплатил в 1948 году целое состояние! И это еще не все: у меня был шелковый галстук. Дьяволы, говорю тебе!
- Вдова не извинилась?
- Дудки! Она разговаривала по телефону, когда я покинул салон, после того как надавал затрещин ее ублюдкам.
Он теребит огрызок своего галстука.
- Кстати, она разговаривала с мужчиной. И знаешь, что она ему говорила?
Он откашливается.
- Она ему говорила: "Да, это я ему рассказала о тебе, это было необходимо, иначе это сделала бы горничная".
Я подскакиваю.
- Неужели, Толстый?
- Слово в слово! Потом она заметила меня и от неожиданности подпрыгнула. И поспешно добавила в трубку: "Я вам перезвоню позже!" Понял? До того, как она меня увидела, она обращалась на "ты" к своему собеседнику. А в моем присутствии быстро перешла на "вы".
- Это интересно, мой Толстяк. А тебе, что она тебе сказала?
- Она спросила у меня, как это произошло, что я еще до сих пор нахожусь в ее доме. Я ответил, что заснул. Тогда она побледнела. Прежде чем уйти, я позволил себе вольность: закатил пару пощечин ее детям. Старуха, выходившая из комнаты, налетела на меня, словно я скот. Она хотела меня поцарапать, эта мегера. Ее успокоила дочь. Мне бы не хотелось возвращаться к этой гурии!
Он скребет шею и заявляет:
- Я отправляюсь пропустить стаканчик, и кто любит меня, следуйте за мной.
