Пре-вращение | страница 26
Короче, мы вспотели. Но молча.
Никаких боевых криков. Упыри вообще звуков не издают. А мы только выдыхаем с шипением. Когда удар наносим. Упыри, они вообще-то ночные существа, днём у них и реакция замедленная и всё такое прочее, но где одна шайка оказалась, там и другие могут быть. Кто ж их знает, может, они по ночам только из города выбираются?
Короче. Насчитали мы двадцать восемь тушек. Двадцать девятый экземпляр сидел у дерева с цепью на шее и ковырял пальцами в земле. Достанет дождевого червяка, возьмёт его пальцами за один конец, двумя пальцами другой руки вдоль проведёт, землю и потроха выдавит. И — в рот, пережёвывать.
Вот около этого персонажа мы в конце концов и собрались. Стоим, дыхание переводим. Метрах в трёх, с лопатами наизготовку. Стоим, смотрим. Волосы длинные, лицо закрывают, в лохмотьях. И всё же чем-то этот объект от других отличался. Ёка перекинул лопату в левую руку, а правой расстегнул клапан кобуры.
Словно отзываясь на этот звук, существо прекратило жевать подземную живность и повернулось лицом в нашу сторону.
Н-да. Лет пять назад, в фильмы ужасов, без грима, нарасхват в Голливуде.
Существо открыло рот и заговорило ровным монотонным голосом. Такой, знаете ли, полу-шёпот, полу-крик.
— Что это? — спросил Чингиз, когда голос умолк.
— Это — Николай Гумилёв. "Зараза". Париж, октябрь 1907 года. Забавное совпадение, правда?
— Встать.
Существо встало. Цепь звякнула, свисая с широкого кожаного ошейника с металлическими шипами.
— Раздевайся.
Существо неторопливо принялось скидывать с себя лохмотья. Скинуло.
— Подними руки. Повернись кругом.
Ба! Да это же — девка.
Ну, во всяком случае, существо женского пола.
А тоща-то как, батюшки-светы! Хотя — да. С червячков-то оно того, не разжиреешь.
Когда она сделала два оборота вокруг оси, медленно, без спешки, с поднятыми руками, Чингиз отбросил лопату и шагнул к ней.