— О мальчик! [...][189]
Потом поехали они дальше, и не мог Ле Фер Флайт их удержать.
Дождался мальчик людей короля и передал отцу то, что услышал. Не по нраву пришлось это королю, и сказал он:
— Езжай вслед за ними и посули им три быка и три свиньи да скажи, что никто в Доме не сядет между ними от очага до стены.
Погнался мальчик за всадниками и предложил им все это, но рпять не остановились всадники и пропели через плечо:
— О мальчик! [...]
Вернулся назад Ле Фер Флайт и рассказал все Конайре.
— Поезжай вперед, — снова сказал король, — и посули им шесть быков и шесть свиней да скажи, что никто в Доме не сядет между ними от очага до стены.
Догнал мальчик всадников, но не смог удержать их, и опять пропели они через плечо:
— О мальчик, великие вести! Устали наши кони — то кони Донна Десскорах из сидов. Хоть мы и живы, все же мертвы. Велики знамения. Гибель живого. Пища воронам. Битва и схватки. Кровь на мечах. Щиты с разбитыми шишками после захода солнца. О мальчик!
С тем и уехали они.
— Вижу, что не удержал ты их, — сказал Конайре.
— Воистину не в моей это было власти, — ответил ему Ла Фер Флайт и передал, что сказали напоследок всадники.
Не возрадовался тут никто, и с той поры тяготели над ними дурные знамения.
— Все гейсы против меня в этот вечер, — сказал Конайре, — ибо эти трое спаслись от изгнания[190].
Между тем приблизились всадники к Дому и уселись внутри, привязав красных коней ко входу.
Направился Конайре со своими людьми в сторону Ат Клиат, и вскоре встретился им одноногий, однорукий одноглазый человек с черными волосами[191]. И были они такими жесткими, что если бы даже мешок диких яблок свалился ему на голову, ни одно не упало бы на пол, наколовшись на волосы. Если бы носом зацепился он за ветку дерева, то так и остался бы висеть. Длинными и толстыми, словно ярмо, были его голени. Зад его был словно два сыра. Держал он в руках железный раздвоенный шест, а на плечах нес черную, опаленную, визжащую свинью. За спиной его стояла широкоротая женщина, огромная, темная, угрюмая, уродливая. Если бы зацепился ее нос за ветку, то так бы и осталась она висеть. До колен свисала нижняя губа женщины.
Приблизился тот человек к Конайре и приветствовал его.
— Приветствую тебя, о господин мой, Конайре, — сказал он. — Давно уж известно о твоем приезде.
— Кто же приветствует меня? — спросил Конайре.
— Фер Кайле, что принес свинью, дабы мог ты наесться. Воистину, ты славнейший король из являвшихся в мир.
