Завьялов и Дальский попали в один отряд. После того как заседание комиссии окончилось, они долго отмывали дорожную грязь в опрятной колонийской бане, а затем также долго и основательно ужинали кашей со свиными шкварками.
— А здесь ничего… И порядок, и кормежка не в пример тому, что мне раньше доводилось хавать. А, Евгений Петрович? Каково ваше просвещенное мнение на этот счет?
— Ничего. Как говорят: пища грубая — очень полезная. В тюрьме благодаря этой пище можно избавиться от многих недугов, — Дальский назидательно поднял указательный палец и сделал серьезную мину, — таково мое просвещенное мнение.
Они не заметили, как к ним подошел невысокий, совершенно седой майор с несколькими рядами орденских планок на груди.
— Ну, как устроились? — обратился он к новичкам.
Евгений Петрович и Федор встали. Они увидели перед собой человека с мягким взглядом чуть выцветших светло-серых глаз, приветливо улыбающихся из глубины густой паутины морщин и морщинок.
— А ужин как? — еще раз улыбнулся майор, стараясь смягчить неловкость этих людей, так и стоявших с мешками в руках.
— Благодарим, гражданин начальник, еда превосходная, — ответил за обоих Дальский. — И радуемся к тому же, что наконец-то закончились дорожные муки. — Он продолжал бы говорить еще, если не почувствовал легкий толчок в бок, — это Федор призывал его к словесному воздержанию.
— Ну и отлично. Главное, это что? Главное, скажу я вам, это не грустить. Надеюсь, понятно? — лицо майора почему-то стало серьезным. — И ты, парень, не горюй, — он легко прикоснулся к локтю Федора. — Читал я твое дело, читал. Радостного маловато, но еще не все потеряно. Вы что же, сдружились в дороге? — теперь он обратился к Евгению Петровичу.
— Да, пришлось вместе странствовать. А это, сами понимаете, сближает.
— Судьба… — майор задумался. И Дальскому вдруг показалось, что этот человек сейчас очень далеко отсюда, весь в своих сомнениях, мыслях, воспоминаниях. Но мгновение миновало, и майор с той же доброжелательностью продолжал:
— Да, если судьба свела вас, то уж держитесь друг друга, это бывает так важно и нужно, — он с каким-то внутренним напряжением посмотрел Дальскому прямо в глаза. — У вас, например, жизненная мудрость, у него, — майор кивнул на Федора, — опыт этой жизни (на слове «этой» он сделал ударение).
— Да, забыл представиться. Я — начальник вашего отряда. Майор Нечаев Иван Захарович. На днях приглашу вас к себе на беседу, — прощаясь, он по привычке хотел было отдать честь, но спохватился, и, поправив и без того аккуратно сидевший на нем китель, добавил:
