Вымогательство опасно тем, что укрепляет и развивает криминальные установки у вымогателей, утверждает неограниченный культ силы, психически травмирует осужденных, подвергающихся ограблениям, ставит их в зависимость, формирует безволие и апатию. К сожалению, принимаемые администрацией меры практических результатов не дают. От «оброка» дело переходит к «барщине», когда эти же или другие осужденные работают, выполняют норму «паханов» и «паханцов». Эти традиции живут и поныне. «Жулики», «пацаны», «деловые», «путевые» стараются выйти из-под контроля администрации, у них натянутые отношения с общественными организациями осужденных. И как ни странно среди «отрицаловки» происходят постоянные столкновения, переходящие в драки, в поножовщину. «Семья» — на «семью», «землячество» — на «землячество».
Причины этих инцидентов в стремлении каждой из групп укрепить свое влияние в зоне, увеличить запасы наркотиков, сигарет, дефицитных продуктов, особенно чая и кофе.
Администрация пытается ограничить распространение «земляческих» настроений, однако не всегда это удается сделать, чаще всего зона продолжает жить по своим законам — далеко не гуманным.
______________
Подростки, сидя на корточках, курили, передавая друг другу одну и ту же папиросу.
— На, потяни, землячок. — Паук дружелюбно, протянул Федору папиросу. Федор сначала отрицательно мотнул головой, но потом спохватился и, не желая обижать хозяина, взял папиросу и глубоко затянулся. Дым был сладко-горьковатый. Федор и раньше курил, но эта папироса была какой-то необычной.
— Прикидываешь? — ухмыльнулся Паук.
Малолетки дружно рассмеялись. Федор непонимающе покачал головой. О чем его спрашивают?
— Это же травка такая. Одурманивающая травка… Анашой называется. Наркотик по-научному. Но главное — от нее хорошо на душе делается.
Паук затянулся и блаженно закрыл глаза.
— Был у меня на свободе пахан. Не голова — целый парламент. В помощниках у него Зуб ходил. Кликуха такая. Вот от них-то я впервые про эту травку узнал. На дела с ними ходил. И сегодня не забывают — подогревают. Хорошо. Не скажешь, что в тюрьме сидишь.
И Федору было хорошо. Он давно уже не чувствовал себя так свободно, так легко. Он встал, подошел к Пауку, протянул ему руку.
— Спасибо тебе, Паук.
Малолетки опять дружно рассмеялись. Паук тряхнул руку Федора. И на какое-то мгновение, как это нередко бывает, все окружающие показались Завьялову хорошими, давно знакомыми людьми. А от Паука веяло таким дружелюбием, такой неподдельной доброжелательностью, что Федор невольно подумал: он находится в кругу своих лучших друзей.
