А еще через полчаса возок въехал в ворота, врезанные в глухую стену, и Август оказался в небольшом темном дворе, зажатом между строениями, сложенными из цельных бревен. Двор, едва освещенный двумя горящими факелами, крыльцо с короткой дощатой лестницей и дверь, предупредительно открывшаяся перед Августом, едва он к ней приблизился. И вот уже он сидит за столом в простой ничем не примечательной комнате, а перед ним по другую сторону дубовой столешницы — молодая женщина в строгой, без украшений белой однорядке и в белом же глухом — под подбородок — платье поддетом снизу. Не красавица, но и только: сухое узкое лицо, темная — смуглая или обветренная — кожа, умные внимательные глаза, серые, но восточного разреза, светло-русая коса, уложенная на голове тяжелой короной.
— Здравствуйте, Август! — сказала она в ответ на его приветствие. Голос у Весты оказался высокий, чистый, и говорила она на безупречном французском языке. — Спасибо, что пришли! Дело у меня к вам срочное и важное, неотложное.
— Слушаю вас. — По логике вещей, раз приехал, то и слушать готов, разве нет?
— Прежде всего, взгляните на это, — Веста подвинула к Августу тяжелый золотой перстень с геммой, вырезанной из крупного красно-бурого гиацинта. — Узнаете?
— Да, — кивнул Август, внимательно осмотрев изображенного на гемме коронованного медведя, которого императрица Софья назвала медведицей.
— Это перстень императрицы, — скривив губы в понимающей улыбке, добавила к уже сказанному чаровница, — и это означает, что я говорю от ее имени. Это так?
— Да, Веста, — подтвердил Август, назвав волшебницу по имени, раз уж она сама задала такой тон общения. — Слушаю вас.
— Хорошо, — Веста подвинула перстень на край стола и снова посмотрела на Августа, — но сначала мы поговорим о твоей женщине. Она ведь твоя женщина, Август?
— Моя, — подтвердил он, гадая, как далеко поведет его за собой эта странная волшебница-чародейка.
— Ты сказал, — кивнула женщина.
— Я от своих слов в жизни не отрекался, — пожал плечами Август.
— Знаешь, почему ее зовут Теа?
— Откуда бы! Она не помнит, а в книгах про то не сказывают.
— Не в тех книгах искал, — неожиданно улыбнулась женщина. — А Теа она, потому что Теодора. Но это имя мало кто использовал. Оно памятное, если знаешь, о чем речь. Дано ей в память о руянской, сиречь ободридской линии в ее роду, а сестры назвали ее Барбарой или по-нашему Варварой, как звали матриарха ее Рода. Так что, можешь звать ее, как привык, Теа или Теодора, но, если захочет, может зваться Варварой.
