Но вслух он этого, разумеется, не сказал. И лицо удержал, не позволив ему выразить обуревавшие Августа чувства. Сказал нечто иное:
— Ваше императорское высочество, я еще раз повторяю. Возникло недоразумение. Я действительно беседовал с господином бароном, но я не требовал встречи именно с вами. Я вообще не знал, о ком идет речь. Я лишь спросил имя пациента, чтобы оценить размеры и форму гонорара, который могу получить за исполнение столь щепетильной просьбы.
— Это не просьба! — неожиданно зло отрезал принц-консорт. Впрочем, почему неожиданно? Злоба верная спутница глупости.
— Ваше высочество, — все тем же ровным голосом ответил Август, — боюсь, я буду вынужден дать вам некоторые разъяснения. Во-первых, о самом эликсире. "Меч Давида" — довольно редкое и сложное в изготовлении средство. Рецепт его знают немногие фармацевты и алхимики, а сварить могут лишь единицы. Объясняется это тем, что для точного исполнения рецепта недостаточно быть первоклассным алхимиком, для изготовления эликсира требуется магия. Немного, но весьма специфической магии. Короче говоря, нужен темный колдун вроде меня. Однако, и это-вторых, я не ваш слуга, не ваш подданный и не ваш лекарь. Я бургундский аристократ древней крови, за которым стоят и королевство Бургундия, и Австрийская империя. И, если этого вам мало, я нахожусь в Петербурге по личному приглашению вашей царственной супруги.
Во все время, пока Август излагал общие положения, которые и без того должны были быть хорошо известны его собеседнику, великий князь стоял против него, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, словно хотел что-то сказать, но попросту не мог. По-видимому, он никогда не встречал отпора, а между тем он находился сейчас в незавидном положении, только сам еще этого не понимал. По идее, если уж он решился на очную встречу, Борису следовало всего лишь вежливо попросить и предложить некую компенсацию. Не гонорар, — не попустите боги, — и уж конечно не деньги, но что-то, что максимально точно обозначило бы степень его благодарности за "любезно оказанную услугу". И в любом случае, ему не следовало пугать Августа возможными карами, что он, похоже, и собирался сейчас сделать. Однако не успел.
Приоткрылась скрытая за панелями дверь, и в кабинет быстро вошел барон ван дер Ховен.
— Прошу прощения, ваше императорское высочество, — поклонился барон, отвлекая на себя внимание венценосного болвана, — вам срочное сообщение!
— Сообщение? — нахмурился великий князь. — Какое сообщение?
