— Потому что это спортивная форма, — объяснила Таня, но, если ей этого было достаточно, то Август так и остался недоумевать, поскольку ничего из ее объяснения не понял. Слова понятные, а смысл все равно ускользает. Так он ей и сказал:
— Я тебя не понимаю.
— Помнишь, я тебе рассказывала про спорт? У вас же тоже есть спорт. Фехтование, скачки… Но у нас, там, это организовано по-другому. Много видов спорта. Борьба, бег… Похоже на олимпийские игры у древних греков, но более массово. Участвовать могут все: и мужчины, и женщины. Есть даже детский спорт. И для каждого вида спорта существует своя форма, в смысле, одежда, чтобы, значит, голой задницей не светить. Компрене-ву, мон ами?
— Не совсем…
— Ну, тогда, так, — почесала висок женщина. — Тот, кто занимается определенным видом спорта, одевается соответствующим образом. Или по традиции или для удобства. Например, для плавания существуют плавки… Ну, это, как трусы, только в обтяжку…
"Великие предки!" — как-то на эту тему они с Таней ни разу подробно не говорили.
А между тем, про trusy Август уже знал, как знал и про бюстье. Эти элементы гардероба, которые Татьяна называла нижним бельем, он видел неоднократно на ней самой. Он их с нее даже снимал. И, более того, судя по ее рассказам, после той памятной вечеринки с принцессами, когда она проснулась "голая и в помаде", Анна и Елизавета, а за ними и наследница престола Екатерина, не говоря уже о фрейлинах малого двора, заказали себе у белошвеек точно такие же вещи, оценив их практичность в условиях холодного северного климата. Эскизы к выкройкам рисовала сама Татьяна, не упустившая шанса обновить и свой гардероб.
Если верить рассказам Татьяны, — а не верить у Августа не было ни единого повода, — trusy в ее мире носили все, и мужчины, и женщины. Даже дети. Это считается там нормой, тогда как женщина, вышедшая на люди одетая, скажем, в платье, но не надевшая под него белье, воспринимается, излишне легкомысленной, хотя такое и случается, и не так уж редко. Теперь же оказалось, что, занимаясь плаванием, люди в ее мире одеваются в одни лишь "плавки".
— Надеюсь, женщины плавают только в огороженных водоемах? — спросил он оторопело.
— Ох, ты ж! — тяжело вздохнула Татьяна. — Придется тебе, Август, ликбез устраивать, а то ты вообще ничего не поймешь.
Вообще-то, Август предполагал задать Теа всего один вопрос, удостовериться, что не спятил, отравившись "проклятием Гекаты", а, напротив, приобрел некую новую способность, — "видеть невидимое", — и сразу же перейти к делу, то есть к рассказу о встрече с Матриархом. Однако тема, затронутая невзначай, увлекла его настолько, что на некоторое время он забыл обо всем. Даже о вине в бокале, который продолжал держать в руке.
