"Ma belle! — улыбнулся он, рассматривая смежившую веки женщину. — Bellissima!"
Ну, что ж, все так и обстояло — изумительная красавица! Пусть и уставшая, вымотанная, но по-прежнему великолепная Теа д'Агарис! Такой ее видели все остальные люди, такой воспринимали, не подвергая возникающий в их воображении образ даже самому робкому сомнению. И лишь один Август знал ее тайну: там, под намертво прикипевшей маской безупречной обольстительницы скрывается совсем другая женщина. Юная девушка, обладающая острым умом ученого, мужеством прирожденного бойца и темным Даром необыкновенной силы, но главное — удивительной душой, в которую невозможно не влюбиться, что Август, собственно, и сделал. Полюбил, любит, влюблен…
Между тем, что-то потревожило сон женщины. Возможно, какое-то неловкое движение Августа, или просто время пришло, но Теа открыла глаза, увидела глядящего на нее Августа и встрепенулась, разом сбрасывая остатки сна!
— Сукин сын! — наставила она на Августа указательный палец. — Как ты смел! Я тебя сама прибью, если вдруг оклемаешься!
— Гнев влюбленных — это возобновление любви! — процитировал Август почерпнутую у латинян мудрость.
Сказал, не подумав, просто для того, чтобы не молчать, поскольку не совсем понял, о чем идет речь, и не знал поэтому, как реагировать на бранные слова и гневный тон Теа.
— Это ты еще не знаешь, на что способна женщина в исступлении! — парировала Татьяна, воспользовавшись другой римской поговоркой.
— Отчего же, — улыбнулся Август, буквально купаясь в чудной зелени Таниных глаз, — могу себе представить!
Август давно заметил и, — разумеется, вполне оценил, — как меняется цвет глаз Теа в зависимости от освещения и перепадов настроения. Прямо сказать, это было завораживающее зрелище, но сейчас он увидел нечто и вовсе фантастическое. Глаза женщины сначала потемнели, став малахитово-зелеными, а затем начали стремительно светлеть, последовательно переходя от одного холодного оттенка к другому. И что самое удивительное, изменения касались не только оттенков зеленого. С какого-то момента цвет ее глаз стал включать и оттенки голубого. Аквамарин, бирюзовый жемчуг, и наконец, прозрачный светло-бирюзовый цвет, который уже впрямую связывал изумрудную зелень глаз Теа д'Агарис с пронзительной голубизной Тани Чертковой.
— Великие боги! — Август был настолько захвачен колдовским действом, что напрочь забыл обо всех других делах. — Ты прекрасна!
— Дурак! — улыбнулась, явно пришедшая в себя Теа. — Нашел, понимаешь, время и место!
