– Фаррадей.
Бонни захлопала глазами, потом ее глаза метнулись обратно к сцене. Концерт Баха закончился, и начался антракт. Музыканты покинули сцену, а слушатели отправились к ларькам с едой и напитками. Я улегся на траву, опершись на локоть. И что я здесь делаю? Истон же только что сказал, что я не нравлюсь Бонни.
Ну и наплевать. Мне все равно, нравлюсь я ей или нет, а даже если и нравлюсь, не стоит ее поощрять. И все равно я не мог выкинуть эту идею из головы. Она меня видела и знает, что я могу играть.
Перед ней мне не нужно притворяться.
– Не могу поверить, что ты здесь.
Голос Бонни дрожал. Она нервничала, это было написано у нее на лице большими буквами. Мне и самому не верилось, что я торчу здесь. Я не ответил, и Бонни потянулась к стоявшей рядом с ней корзинке. Сегодня на ней был розовый джемпер, в просторечии именуемый «свитер», и джинсы. Коричневое одеяло соскользнуло с плеч. Девушка достала из корзины пакет с конфетами, открыла его и принялась жевать длинную красную лакричную палочку.
Я поднес ко рту сигарету и хотел было закурить, как вдруг пальцы Бонни коснулись моего запястья.
– Пожалуйста, не надо, Кромвель.
Я уставился на свою руку. Пальцы Бонни сжались на том самом месте, что и в ту ночь, в музыкальном классе, когда она увидела, как я играю.
Когда она увидела меня сломленным.
Я поднял на нее глаза. Щеки девушки горели, карие глаза казались огромными. Интересно, она тоже вспомнила тот случай? Несколько секунд я смотрел ей в глаза, пытаясь понять, о чем она думает, но безуспешно. В конце концов я спрятал сигарету обратно в пачку и засунул ее в карман. Бонни выдохнула:
– Спасибо.
Она прижала ладонь к груди. Неужели ее сердце сейчас бьется так же часто, как мое?
Находясь рядом с ней, я не знал, что сказать. Во время нашей последней встречи я в пух и прах разгромил написанную ею мелодию. Тогда я говорил коротко и по существу, пытался выбросить ее из головы. Вот только как бы я ни старался, ничего не получалось.
Бонни явно старалась на меня не смотреть.
– Ты болела, – выпалил я.
Прозвучало это скорее как обвинение, а не как вопрос.
Наверное, ей тоже так показалось, потому что она посмотрела на меня изумленно, а потом усмехнулась. При виде этой насмешливой улыбки у меня в животе все перевернулось. Мне показалось, что я раздуваюсь, как воздушный шар.
– Я болела, – подтвердила она.
Я сел и оглядел собравшуюся на поляне толпу, пытаясь избавиться от этого чувства.
– Скучал по мне?
