«Викинг» — веселая и уютная маленькая гостиница, облицованная белым сайдингом, как многие дома в округе. Эмми сидела в спальне возле зеркала, энергично расчесывая короткие темные волосы. Увидев в зеркале мужа, она улыбнулась.
— Привет, милый. Как дела? Загадка решена?
— Я думаю, да.
Она резко обернулась в удивлении.
— Нет, серьезно? Так быстро? Ты уже кого-то арестовал?
— Нет-нет, — ответил Генри.
— Тогда как же?
Он сел на кровать.
— Прости, любимая. Я не имел права так говорить. Еще ничего не разгадано, и до завтрашнего утра, как минимум, не будет изветстно точно, но интуиция подсказывает… хотя, ты же знаешь, что мне нельзя ничего рассказывать на этом этапе дела.
— Ты зверь. Я думала, что с женой поделиться можно, это не считается нарушением.
— Считается, — возразил Генри. — Ладно, как ты провела день?
— Довольно интересно. Пила чай с Изобель Томпсон, женой доктора. Она лучше меня сохранила фигуру, — мрачно добавила Эмми.
Инспектор подошел к ней и поцеловал в шею.
— Ты знаешь, что я обожаю толстых женщин, — сказал он. — Наверное, потому, что в возрасте шести месяцев был подсознательно влюблен в кухарку, которая весила семнадцать стоунов.
— Волосы не спутывай, глупый, — ответила миссис Тиббет. — В общем, Изобель согласилась передавать мне все местные сплетни на случай, если они тебе помогут. Но раз ты раскрыл дело…
— Мне все равно хотелось бы знать, что говорят в деревне.
Эмми передала слова Изобель об общественном мнении Крегуэлла.
— Очень интересно, — сказал Генри. — Значит, твоя подруга замужем за сыном того врача, который лечил Огастеса Мансайпла?
— Верно. Она мне рассказывала о старике. Это правда, что вся семейка слегка не в себе?
— Отнюдь. Далеко не так. Точнее, совсем не так. — Инспектор помолчал и добавил: — Что ж, пойдем в какой-нибудь бар и сами оценим местные сплетни. И эль.
На следующее утро в половине девятого Генри снова стоял перед дверью Крегуэлл-Грейнджа, дергая кованую ручку звонка. Его желание допросить Вайолет Мансайпл и тетю Дору было вполне выполнимо, но остальные члены семьи в это ясное и холодное воскресное утро уже оказались заняты чем-то другим. Клод и Рамона, как убежденные атеисты и почитатели природы, уже ушли на болота, вооружившись полевыми биноклями и ящиком для образцов. Джордж, Эдвин, Мод и Джулиан собрались посетить заутреню в деревенской церкви. Тетю Дору, несмотря на стойкое сопротивление, несколько лет назад удалось уговорить перестать посещать службы, и сейчас она ограничивалась слушанием религиозных передач по Би-би-си.
