Фрэнк Мейсон был агрессивным молодым человеком с рыжими волосами, мощной челюстью, имел заметный простонародный лондонский акцент. Гневно взирая на Генри через отцовский письменный стол в Крегуэлл-Лодже, он говорил:
— Нечего тут своих выгораживать! Я знаю, кто убил моего отца, и требую правосудия!
— Мистер Мейсон! — начал инспектор. — Я…
— Эти двойные фамилии! — презрительно скривился Фрэнк Мейсон. — Такие думают, что им убийство с рук сойдет. Обычное наглое убийство! Так вот, не выйдет.
Генри начал терять терпение.
— Если вы спокойно сядете, мистер Мейсон, и расскажете мне…
— Я буду говорить все, что мне, черт побери, заблагорассудится! И вы мне рот не заткнете!
— Сядьте, — сказал Генри не слишком громко, но в его голосе отчетливо ощущался командирский тон. Мейсон остановился — он такого не ожидал, затем сел.
— Так уже лучше, — сказал Тиббет и достал блокнот. — Итак, вас зовут Фрэнк Мейсон. Вам двадцать пять лет, и вы — сын покойного Реймонда Мейсона.
— Верно.
— Единственный его ребенок, если не ошибаюсь.
— Насколько мне известно, да. — Молодой человек несколько пришел в себя. — Во всяком случае, единственный законный. Моя мать умерла десять лет назад.
— Какая у вас профессия, мистер Мейсон?
Фрэнк впервые за весь разговор улыбнулся:
— Профессия? Никакой. Я джентльмен со свободным временем, инспектор.
— Вы хотите сказать, что ничего не делаете?
— Я ничего подобного сказать не хочу. Изучаю в колледже философию, а дома пишу книгу «Философия Ксенофана в свете диалектического материализма». Это пока рабочее название. Поскольку мне принадлежит половина доли «Букмекерская контора Реймонда Мейсона», я избавлен от досадной необходимости зарабатывать на жизнь. Хотя раз или два в месяц захожу в офис — посмотреть, как там зарабатывают денежки.
— Давайте будем точны, — сказал инспектор. — Вам принадлежала половина пая в этом предприятии.
— Что вы хотите этим сказать?
Мейсон невероятно встревожился.
— Только то, — ответил Генри, — что после смерти вашего отца, полагаю, предприятие принадлежит вам целиком.
Настала долгая пауза. Потом Фрэнк Мейсон сказал, словно про себя:
— Я об этом не подумал.
— Правда не подумали? — произнес Тиббет скептически. Обычно люди подобные вещи из виду не упускают, даже в момент тяжелой утраты. — Полагаю, по завещанию отца вы главный наследник?
Молодой человек гневно покраснел:
— На что вы намекаете?
— Я ни на что не намекаю. Я задаю вам вопрос. Вы — главный наследник?
