— С добрым утром, Николай Петрович! — поздоровался главный. — А я знаю. Она же высокая, все время на глаза попадается. И не захочешь, а украдешь.
— А кто же, вы думаете, Петр Николаевич, украл? — задумчиво спросил директор.
— А я думаю, Николай Петрович, это человека три украли: одному не унести, — задумчиво ответил главный.
— Так вы походите по заводу, Петр Николаевич, если кого найдете, то прямо спрашивайте: «Где труба?»
Через полчаса главный и монтер Сережкин вошли в кабинет.
— Ты трубу забрал, Сережкин? — спросил директор.
— Не брал я трубу, — ответил Сережкин. — Зачем мне труба? Я дачу не строю: мне кирпич не нужен. А вот Петрову кирпич нужен: он дачу строит. Два месяца вокруг трубы вертелся, вот и разобрал вконец.
Вызвали Петрова.
— Отдай трубу… — тепло попросил директор.
— Не отдам! — потупившись, ответил Петров.
— Ты пойми, — продолжал директор. — Мы без трубы обошлись бы, но ведь она у всего города на виду, лицо завода. Есть труба — есть завод, нет трубы…
Петров молчал.
— Ты в Крыму отдыхал? — поинтересовался директор.
Петров молчал.
— Мы тебя в прошлый раз премировали? — не отступал директор.
Петров молчал.
— Тебе сколько машин с кирпичом надо? — намекнул директор.
Петров заговорил о трех самосвалах и вспомнил, что в Крыму не отдыхал и в прошлый раз не премировался.
Вечером труба дымила на своем месте…
Утром следующего дня директор еще раз обвел глазами заводской двор, но от этого ворота не появились.
Утром ко мне в квартиру проник мой друг и сослуживец Обрезкин. Он плотно закрыл дверь, присел у изголовья моей кровати и тихо, но внятно сказал: «Давай станем туристами!»
Я сразу тихо, но внятно ответил: «Никогда!»
— Ты меня не понял, — сказал Обрезкин. — Теперь можно пешком дойти за две недели до Южного Урала в рамках туристского маршрута.
— Уральский хребет, а тем более южную его оконечность, я себе смутно представляю, — ответил я. — Тебя, стоящего там же, немного с краю, вижу еще более смутно, а себя в этой стрессовой ситуации совершенно не вижу и видеть не хочу.
— Хорошо, — согласился Обрезкин. — Мы с тобой люди городские, нам пешком ходить трудно, давай будем передвигаться на лошадях. Теперь это модно, люди же скачут.
— Они скачут, потому что у них работа такая.
— Нет, это наши скачут, туристы. Теперь верхом на лошадях можно совершать походы по Башкирии, Алтаю и Адыгее.
— Нет, — твердо сказал я. — Запрягайте, только без меня.
— Хорошо, — согласился Обрезкин. — Давай надуем плоты?! Плоты не тонут!
