Я зашел в кафе и взял сосисок с капустой. Устроился за стойкой и стал завтракать. Напротив меня жевал сосиски большеголовый парнище с железными плечами.
— Поспорим, — предложил он. — Я твою правую моей правой свалю.
— Давай, — согласился я.
— Я часы ставлю. А ты что?
— А я обручальное кольцо.
Мы сдвинули локти на одну линию и на счет «три!» сцепились правыми.
Я выиграл.
— Хват ты, оказывается! — укоризненно заметил большеголовый, снимая часы производства одного островного государства.
— Теперь моя шапка пойдет против твоего колечка!
— Может, не надо, — заколебался я.
— Нервничаешь?
— Ну давай.
Он стиснул мою руку, я его. Через секунду все было кончено.
— По радио оттепель обещали, — снимая шапку и отдавая ее мне, сказал большеголовый. — Пальто у меня на вате, румынское пальтишко.
Взялись снова.
— У тебя пиджак, случаем, не пятьдесят шестой размер, — вешая свое пальто на мой номерок, спросил большеголовый.
— Нет.
— Ничего, ушьешь.
Снова задвигали локтями, запыхтели.
— Забыл, когда в последний раз босиком по земле ходил, — задумчиво вспомнил большеголовый, скидывая пиджак.
— Нет, на это я не пойду!
— А? Боишься? Чувствуешь, за кем настоящая сила?
Схватились ладошками.
— С виду ты сухой, но жилистый, — мрачно заметил большеголовый, расшнуровывая туфли. — А я ведь этой рубли гну.
— Что, брат, рубли, — Ывздохнул я. — Против моего заклада, обручального кольца, с танком идти надо. Ты вот в пять приемов сладить с ним хотел, а я восьмой год маюсь — и все на лопатках.
Мы доели сосиски и разошлись, думая каждый о своих сильных и слабых сторонах.
Я спросил у своего знакомого, стоит ли идти на заграничный фильм, который демонстрируется в нашем кинотеатре.
— Сходи, — вяло ответил он.
— А о чем картина-то? В двух словах! Из какой жизни?
— Ну, о чем, — вздохнул знакомый. — Начинается с того, что он сделал ей предложение. А она отказала.
— Понятно, — сказал я. — Мелодрама.
— Может, и мелодрама, только потом она согласилась. Согласилась, и он ушел на дежурство.
— В дружину, что ли?
— Ну, не в дружину, а на офицерское дежурство, он же в армии лейтенантом служил.
— Что же ты сразу не сказал?
— Так ему только с вечера было заступать.
— Хорошо. Дальше что?
— Дальше, понимаешь, эти конокрады свалили все на индейцев. Будто бы это не они, а индейцы подожгли…
