— Опыт приходит с годами, — внутренне я чувствовал, что Сашка прав, но «Тамани» я не читал…..
«Печорин и княжна…» — написал я крупными буквами и задумался.
Я посмотрел на сидящую впереди нашу красавицу отличницу Таньку Островерхову. Она быстро-быстро что-то сандалила в тетрадку.
«Полтемы уже есть, — с завистью вздохнул я. — Наверняка то же анализирует, что и я, — «Печорина и княжну».
— Что, так и будешь все сочинение головой крутить? — спросила учительница. — Какую ты тему взял?
Я встал из-за парты и ввел педагога в курс моих дел:
— Я взял тему «Печорин и княжна»!
— Возьми, пока не поздно, «Художественное мастерство»! — посоветовала учительница и добавила: — Я тебе добра желаю.
Часть нашего народа посмотрела на меня, будто видела в последний раз. Повернулась и Танька Островерхова. Пристально на меня посмотрела и переслала через Сашку записку: «Тебе нравится княжна? Только честно?»
Я вырвал из тетради листок с ужасными рваными краями и написал большими буквами: «Таня! Печорин и княжна…»
Учительница спокойно забрала записку, прочитала, посмотрела на меня и сказала: «Пока не поздно, возьми «Художественное мастерство».
Я согласно кивнул головой и решил прочитать, что уже было написано, чтобы как-то использовать наработанный текст при переходе на другую тему. В тетрадке я прочитал: «Печорин и княжна…»
Я заглянул к Сашке. Тот писал: «С художественным мастерством написал Лермонтов Михаил Юрьевич длинную повесть «Тамань». Она написана легко и свободно и оставляет хорошее впечатление».
«Надо бы и мне поторопиться», — решил я и написал: «Печорин и княжна Мери жили одно время в одном городе. Город назывался Кисловодск. Печорин и княжна…»
Сашка закончил писать сочинение и достал задачник по физике: «Ты 132, 133, 134 и со 165 по 178 упражнения сделал?»
— А это разве не к будущей среде? — с хрупкой надеждой спросил я.
— Живем уже в этой будущей среде, — объяснил Сашка. — Плюй на сочинение, будем физику закрывать.
Сашка толкнул Таньку, взял у нее тетрадку с решенными упражнениями.
«Н-да», — подумал я. Последние три оценки, полученные мною по физике, давали в сумме крепкую шестерку. Ясно было, что на физику теперь надо было ложиться грудью.
«Печорин и княжна…» — прочитал я в последний раз и, захлопывая тетрадку, вслух сказал:
— Нет, видно не судьба…
