Подожди-ка, Влад. – В трубке послышались какие-то невнятные звуки, похожие на плеск и стук стекла о стекло. Видимо, у Вийона все было под рукой. – А тебя и след простыл, – повторил он после небольшой паузы. – А теперь ты опять появился, хоть и не непосредственно, а по телефону – да состояние у меня, к сожалению, не то. Нет парения, Влад, нет парения.
– Парение – дело наживное, – заверил его Влад. – Скоро появится, я уверен.
– Твои слова меня здорово утешают, – в трубке вновь раздался плеск льющейся в бокал жидкости. – Парение – тонкая вещь, Влад. Не всегда приходит, нужен настрой, особое состояние души, особая нота. Как бы звучание готовой вот-вот лопнуть струны, только наоборот. Это сложно, Влад.
«Вот уж действительно, – с иронией подумай Влад. – Звучание наоборот – такое не каждый поймет, далеко не каждый. Скорее уж, каждый не поймет, если тоже наоборот…»
– А ты не помнишь, случаем, где тебя вчера Вода накрыла? – спросил он.
– В каком квартале?
– И ради этого стоило меня будить? – возмущенно воскликнул Вийон и в трубке забулькало. – Это что, имеет какое-то отношение к судьбам мира?
– Может быть и имеет. Готов поспорить, что ты просто не помнишь.
– А вот и помню, – уязвленно сказал Вийон. – По-моему… ну да, в аккурат напротив ворот пекарни. Я еще бродил и думал: вот, думаю, в пекарне выпекают хлеб для тела, но он не главный. Главный хлеб – тот, который питает душу, которым питается душа. Такие вот у меня возникли ассоциации. А тут потоп, но опять же для тела. Что такое тело, Влад?
Форма, оболочка, пустой бокал. Его-то можно промочить – и пусть себе мокнет! – но душа все равно останется сухой. Хотя, конечно, при мокром теле настроение уже не то. Что, проспорил, Влад?
– Настроение не то, весь промок – и вдруг: утренняя песня и лепесток в бокале, да?
– Какая песня, какой лепесток? – Вийон, кажется, ничего не понял. – И бокала-то нет, не то что лепестка. Еле добрался до ближайшего подвальчика. А там уж точно – и песни… и бокалы с лепестками.
Очень, понимаешь… хорошо после такой-то передряги, – Вийон начал слегка спотыкаться на словах.
Мечтатель-бродяга явно ничего не помнил о кольце. Однако провалы в памяти были у него иной природы, нежели у Дилии: непрестанно поглощая вино, можно напрочь забыть не только то, что делал вчера, но и собственное имя!
– А разговор наш ты помнишь, Вийон? Сначала пела Грустная Певица, а потом мы с тобой разговаривали.
– К-конечно! Хорошо поговорили, Влад! И вообще хорошо посидели, только ты потом куда-то исчез. Пришлось мне без тебя продолжать.
