Дилия опять, как и вчера, переносила на холст созданный ее странным воображением образ того же мерзкого человека. Что за дикие образы творила ее причудливая фантазия? Почему Дилия никогда не отображала окружающее: зажатые стенами улицы, набережную, окрестные поля, праздных и деловитых горожан?..
– Доброе утро, Влад, – с легкой улыбкой сказала девушка. – Ты что застыл, как статуя? Еще не проснулся? Или прямо в дверях мне позируешь?
Влад, очнувшись, оторвал подошвы от порога и медленно подошел к Дилии.
– Доброе утро, Дилия. Я не позирую, зачем мне позировать? Ты ведь не пишешь с натуры.
Девушка, чуть прищурившись, оценивающе осмотрела его с головы до ног.
– Ты сегодня какой-то взъерошенный, Влад. Словно только что столкнулся нос к носу с Белым Призраком. И без звонка. Ничего уже не болит?
Едва уловимая насмешка почудилась Владу в ее голосе. И еще он вдруг осознал, что его тянет к ней, постоянно тянет к ней, к этой странной, очень красивой девушке с блестящими, слегка раскосыми, удлиненными глазами цвета темной бирюзы. Что таилось в глубине ее глаз, в которых почему-то не отражался свет чудовищ-светильников?
Он сглотнул комок, подступивший к горлу.
– Терпел, как ты вчера советовала, – и все прошло.
– А с чего ты взял, что я не пишу с натуры? – Дилия прикоснулась к краю своего холста. – Вот, пожалуйста. Это портрет. Твой портрет, Влад.
Влад невольно попятился и после некоторой заминки в замешательстве выдавил из себя:
– М-мой?.. Это мой портрет?
Дилия вновь прищурилась и кивнула:
– Да, твой. Что, не похож? Но именно таким я тебя и вижу, Влад.
Именно таким.
Влад опять уловил легкую насмешку в словах девушки и, скривившись, сказал:
– Фу! А я-то думал, что ты несколько иного мнения обо мне. Почему у тебя все такое неприглядное на картинах? Таким ты видишь мир? Неужели именно таким ты видишь мир, Дилия?
– А ты? – лицо девушки помрачнело. – Разве ты считаешь, что мир великолепен? Просыпаясь утром, ты с радостью предвкушаешь прелесть нового дня, ты бодр и весел? Да, Влад? Вот, ты молчишь. – Дилия легонько побарабанила по холсту, потерла палец о палец, стирая прилипшую свежую краску. – Ты молчишь, и значит – согласен со мной.
Есть внешняя сторона вещей, а есть внутренняя суть. И, к сожалению, к большому сожалению, они порой разительно отличаются друг от друга. И еще, опять же, к сожалению, за внешней стороной не всегда можно распознать то, что таится внутри. Червивое яблоко на ветке не отличается от других, а откусишь – и выплюнешь. А если оно и вовсе отравлено, тогда что? Проглотил кусочек – и умолкли все песни.
