Бородачи ослабили свои великолепные пояса и продолжали отхлебывать из бокалов, а Влад безучастно смотрел мимо них, погрузившись в привычное болезненное полуоцепенение. Прохожие шли себе по своим делам – а у него не было никаких дел. Ему некуда было идти.
За соседним столиком сменили тему разговора. Теперь речь у них пошла о Белом Призраке, и у Влада привычно сжалось сердце.
Опять!.. Опять кому-то не повезло – если уместно здесь такое слово. Разве это простое невезение – уход из жизни?
Белый Призрак… Зловещий Белый Призрак… Уж его-то присутствие в Городе не забывалось, как забывались лица прохожих и соседей по столу и у стойки в разных кафе, как забывались однообразные тусклые дни, похожие на вечно серое застывшее небо. Белый Призрак появлялся, исчезал и вновь появлялся так же неотвратимо, как на смену ночи приходит день, обязательно завершающийся, в свою очередь, ночным мраком и мгновенным провалом в сон, стоит только коснуться головой подушки. Он появлялся каждый вечер то в одном, то в другом дворе, и никогда нельзя было угадать заранее, под чьим окном в следующий раз завоет он в обомлевшей вечерней тишине; сегодня он возникал в квартале, выходящем к причалу, а завтра мог объявиться в противоположном конце Города, у домов вдоль полей. Или в соседнем дворе. Или где-нибудь еще. Например, на кромке твоего бассейна, или у коллонады, окружающей твой сад, или у двери твоей спальни… Белый Призрак ни у кого долго не задерживался: исполнив свою мрачную песню, он исчезал, а наутро обнаруживалось, что исчез и один из живущих в доме. Кто-нибудь из слуг. Или сам хозяин. Тот, кто исчезал, больше никогда не возвращался. Никогда…
Белый Призрак был вестником Смерти. Ее призывной трубой. Ее орудием. А возможно, это и была сама Смерть, целенаправленно, скрупулезно и неустанно забирающая тех, кто до дна исчерпал дни и часы своей жизни, у кого вышел срок пребывания под этими небесами. Стар ли ты или молод, весел или угрюм
– не имеет значения. У Смерти свои критерии. И кто может поручиться, что сегодня она не придет именно за тобой? А ведь даже если жизнь твоя тосклива и пуста – ох, как не хочется расставаться с ней, терять ее, как не хочется уходить в вечную страшную тьму! Нет, все что угодно: мучиться, маяться, тосковать – но здесь, именно здесь, а не там. Все что угодно – только не это…
Влад скрипнул зубами и с ненавистью посмотрел на бородачей, заставивших его думать о том, о чем и так никогда не забывалось.
