Он уже стал терять надежду...
Что про него подумают, что скажут про него, когда он вернётся один и передаст в род Володиславов страшную весть о гибели единственного сына родового старейшины? Как будет убиваться его старуха-мать!
Да и никто не поверит, что он, спасшись сам, не смог спасти товарища, которого сам же вызвался перевезти через озеро...
Не поверят, скажут, что бросил Святогор Вадима на погибель.
Он ли ещё не старался?
Ведь он вплоть до последней минуты не выпускал его. Только уже на суше разжались его руки. Но поверит ли этому кто?
Любуша, может быть, и поверит. Она знает, что её Святогор не в состоянии бросить погибающего. Лучше сам погибнет, а доверившегося ему спасёт...
Не даром уже Святогор раскаивался даже, что помышлял уйти с норманнами за море. Оно, пожалуй, и теперь не поздно, Фарлаф опять почему-то отъезд свой отложил. Только теперь Святогор окончательно решил: не уйдёт он за море, не оставит милой Любуши.
Что там за морем? В разговоре с возлюбленной он теперь и о своих друзьях норманнах забывал... Чего там, в самом деле, в далёкой чужой стороне за морем счастья неведомого искать, когда оно своё тут, в родимых местах — совсем близко — находится...
Только вот как же теперь?
Неужели на всю свою жизнь оставаться опозоренным?
И как он решился, зная седой, грозный Ильмень, пуститься по нему перед самой бурей?..
Святогор с тоской взглянул на распростёртое тело старейшинского сына. Он уже не сомневался, что Вадим мёртв, и, придя к этому убеждению, в первый раз огляделся вокруг.
Где это он?
Да никак он в заповеданной роще, в роще, посвящённой громовержцу Перуну!
Так и есть... Как же они сюда попали? Ведь каждому, кто в эту священную рощу ступит, смерть грозит. Горе дерзкому! Служители Перуна такого поругания их святыни не допустят. Ничья нога по священному лесу ступать не должна, иначе — разгневается грозный бог и нашлёт страшные бедствия на все племена славянские.
Потому так строго и охраняют служители Перуна священную рощу.
А что такое Перун-то, в самом деле?
Знает Святогор, что у норманнов не Перун вовсе, а Один. Он куда могущественнее славянского бога. А то вот ещё что рассказывали: есть народы, которые в неведомого Бога веруют. Сходил на землю Единый Сын этого Бога. Он совсем не то, что Перун или Один, заповедал любить зсех. Он наказывал и за каждое зло добром платить. А как это сделать? Нельзя этого совсем... Меня обидели, и я за это отомстить должен; на мести весь свет держится; дай только обидчикам волю, житья от них не будет, кто сильнее, тот и прав. А Тот, Единый Сын неведомого Бога, обидчикам прощать велел, убить Себя Сам дал злым людям; и когда Его эти злые убивали, Свою смерть им простил.
