С Вадимом же она особенно холодна. А он ли ещё не богат, он ли не пригож! Совсем не то что вот этот Святогор...
И что только девушки в нём находят?
Что же, что он племянником приходится новгородскому посаднику Гостомыслу? Дядя-то и сам на посадничестве неизвестно... прочно ли сидит? В Новгороде не один его род, а более десятка родов живут...
Спорить с ними долго не придётся... Люб посадник — и верховодит; а не понравился или другой кто к родам подслужился, живо прогонят мётлами за ограду.
Не велик человек новгородский посадник. А племянник его и того меньше.
За что только могла его полюбить красавица Любуша? Ради его любви Вадимову любовь отвергла, а ведь это обида кровная.
На кого сменяла — на солевара с Варяжки!..
Ох, эти солевары... Осели они на этой речонке и знать никого не хотят! Как будто род какой независимый. Всех к себе пускают, всех без разбору принимают! Изгонят кого из достойного рода, к ним на Варяжку такой отщепенец идёт — идёт и знает, что отказа не будет... всем им там приют найдётся.
И чего это смотрят родовые старейшины на негодников: давно бы их нужно с лица земли стереть, а то живут ведь и красных девушек к себе переманивают...
Будь Вадим на отцовском месте, давно бы разорил он проклятое гнездо.
Да и теперь он ни за чем не постоит, сокрушит эту так неожиданно выросшую между ним и Любушей преграду.
Сам жив не будет, а сокрушит, его слово — слово старейшинского сына — твёрдо.
— Да, да! — стуча от злости зубами, повторял Вадим. — Никому я тебя не отдам. Облюбовал давно тебя, моей ты и будешь или ничьей; лучше на месте положу я тебя своими собственными руками, а не отдам.
Старейшинский сын трясся и поводил во все стороны глазами, как бы отыскивая что-то, от него спрятанное. Он ожидал, что Любуша вернётся сюда, и тогда он выскажет ей всё, что у него накопилось на сердце.
Но Любуша не возвратилась. Только вдали слышен был её звонкий голос. Довольная и счастливая объяснением с любимым человеком, более всего довольная тем, что отговорила его от поездки за счастьем в неведанные страны, девушка распевала песню, восхваляющую златокудрого Леля.
— Догнать её надо. Всю правду от неё самой узнать! — вдруг решил Вадим. — Пусть она сама мне скажет, что осмеливается пренебрегать мною. Посмотрим, решится ли она мне ответить...
Отыскав спрятанный в прибрежных кустарниках лёгкий чёлн, юноша быстро погнал его вверх по течению, стараясь нагнать девушку.
Любуша, не подозревая за собой погони, тихо перебирала веслом. Она вся была погружена в свои заветные думы, в мечты, которыми полнилось сердце.
