Тритогенея Демокрита | страница 13
Стихотворение Диагора стало пеаном, который распевали абдеритяне у статуи Тимесия всякий раз, когда праздновали день основания своего города.
Демокрит, выкупив Диагора, научил его грамоте и дал ему свободу, когда отправлялся в длительное путешествие.
Наконец подали овечий сыр, соленые маслины, очищенный миндаль, горячие каштаны. Девушки в одеждах из легких белых тканей внесли большую корзину с венками из роз, ночных фиалок, сельдерея и мирта и стали обносить гостей. Каждый выбирал себе венок с учетом того, какой больше нравится и какой надежнее всего защищал его во время предыдущих пирушек от опьянения.
— На мой лысый котел что-нибудь понежнее, — попросил Протагор. — Сельдерей, например. К тому же его можно будет съесть при желании… А Подкидышу — из колючих роз. Сквозь войлок его волос не проникнет ни один шип.
— Меня зовут Алкибия, — шепотом произнесла девушка, возлагая на голову Демокрита венок из душистых фиалок. — Я дочь Клиты…
Перед Демокритом стояла улыбающаяся смуглянка. Тени на лице мешали разглядеть цвет ее глаз, но ослепительной белизной сверкали ее зубы, и повязка в гладких волосах горела голубыми, зелеными и красными огоньками камешков-самоцветов.
— Ты очаровательна, — сказал ей Демокрит. — Четверо стало Харит>19.
— Попроси у Дамаста меня и Клиту, — сказала Алкибия и коснулась ладонью лба Демокрита. — Попроси…
Она быстро отошла. Потом Демокрит видел, как Диагор поймал ее за руку и не отпускал до тех пор, пока не пришли виночерпии.
Демокрит почувствовал, как в нем вспыхнул и погас гнев против Диагора. Вспыхнул, когда Диагор схватил Алкибию за руку и стал что-то нашептывать ей на ухо, угас, когда разум сказал гневу: «Алкибия принадлежит Дамасту. Солнце не всходит раньше зари».
Виночерпии трижды обошли пирующих, когда Дамаст встал с ложа и произнес речь в честь лозы Диониса>20. Это была традиционная речь, в которой хозяин дома, прославляя вино, приглашал своих гостей, обретающих вместе с выпитым вином дар красноречия и ораторскую смелость, произнести тост и тем самым блеснуть перед всеми своей мудростью. На юношеских пирушках братья обходились без речей — миртовую ветвь перебрасывали друг другу, и тот, кому она доставалась, исполнял под кифару песню.
После сколий>21 загадывались загадки, показывались фокусы, исполнялись танцы на вертящемся гончарном круге, затевались азартные игры в кости. Но то — на юношеских пирушках. Здесь же собрались солидные мужи, отцы семейств, обремененные годами и мудростью. Легкомысленные песенки и танцы на гончарном круге — все это прошло. И как быстро, как быстро!
