В открытую дверь инспектор увидел баронессу, вслед за Гердой и детьми поднимавшуюся по лестнице. Мужской голос произнес: «Мария Пиа…» – и она остановилась, отстав от шедших впереди. Смуглый молодой итальянец в чрезвычайно элегантных темно-синих брюках появился в поле зрения Генри. Стоя у подножья лестницы, он положил ладонь на руку баронессы, удерживая ее, и заговорил настойчиво, но тихо. Та мягко освободила руку и покачала головой, но он снова поймал ее запястье и потянул баронессу вниз, к себе. В этот момент за поворотом лестницы возникла Герда с бесстрастным выражением лица. Молодой человек резко отпустил руку Марии Пиа, сделал какое-то шуточное замечание и взбежал по лестнице мимо обеих женщин, перескакивая через две ступеньки. Герда что-то сказала баронессе, и они пошли дальше вместе. Тем временем Тиббет с любопытством заметил, что в холл вместе вошли полковник Бакфаст и Роджер Стейнз, в полном лыжном снаряжении, с налипшим на ботинки снегом.
– Signori Inglesi…[7] очень много лыжи… уже сегодня, – стараясь изо всех сил, сказала барменша. – Пол-ков-ник Бак-фаст, он… лыжи molto…[8] вы не кататься?
– Пока нет, – ответил Генри.
– На третьей трассе ужасное скольжение, ледяной наст, – говорил полковник. – Вы очень благоразумно выбрали первую.
– Первое, что я сделаю утром – это отправлюсь именно по третьей, – возразил Роджер. – Просто я подумал, вечером там освещение будет обманчивым.
– Очень разумно, – повторил полковник. – Не зная броду, не суйся в воду, – наставительно произнес он и, понизив голос, добавил: – Этот тип, Фриц Хозер, снова здесь. Помните? Я видел его в конторе у Россати, когда выходил. Не нравится мне этот парень.
– Хозер? Ах да, тот немец, коротышка… был здесь в прошлом году. В толк не возьму, зачем он приезжает, если не лыжник…
И они направились вверх по лестнице.
Ужин начался довольно приятно. Баронесса в умопомрачительных черных бархатных брюках и белой шелковой блузке сидела одна, но оживленно и громко переговаривалась со смуглым молодым итальянцем, тоже сидевшим за отдельным столиком. Герда, вероятно, ужинала наверху с детьми. Бакфасты (миссис Бакфаст облачилась в сиреневый креп) устроили целое представление из усаживания за «свой обычный» стол, который ничем не отличался от остальных, но якобы подчеркивал их превосходство. Генри и Эмми, следуя настойчивому приглашению Джимми, присоединились к троице молодых англичан за большим столом в центре зала. За другим центральным столом сидела явно немецкая семья: уютная пухлая блондинка лет за сорок, мужчина с землистым лицом, прямой спиной и глубоким шрамом на щеке и пышущая здоровьем девушка, предположительно их дочь, без малейших признаков косметики, с прической, которая совершенно не шла ей, – косами, закрученными на манер наушников. Девушка молчала. В углу в одиночестве ужинал Фриц Хозер, он ел быстро и сосредоточенно.
