– Ничего страшного, – ответил Генри. – Я тогда удивился, чего вы так испугались.
– Приехав сюда, – продолжила Мария Пиа, – я пыталась уговорить Франко вернуться в Рим, но он отказался. Тогда я сказала ему, что мы должны быть очень осторожны. И мы старались.
При этих словах Генри не смог сдержать улыбку, и в ответ на нее Мария Пиа быстро произнесла:
– Ах, англичане! Вы-то всегда осторожны, особенно после женитьбы. Так или иначе, несколько дней тому назад я выяснила, кто за мной шпионит. Это был Хозер.
– Ясно, – заметил Тиббет, ничуть не удивившись. – Как вы это обнаружили?
– Он сам мне сказал, – объяснила баронесса. – Показал имевшееся у него доказательство – заверенное подписью заявление Россати – и пытался его мне продать.
– Видимо, ваш муж недостаточно ему заплатил. Очень характерно, – отметил Генри. – И вы купили?
– На что?! – Баронесса уже чуть не плакала. – У меня нет своих денег – ни гроша. Все принадлежит Герману. Он проверяет каждую квитанцию, каждый чек, который я обналичиваю. И у Франко денег нет. Мы были в отчаянии. В утро… убийства я умоляла Хозера не разрушать мою жизнь…
– Я знаю, – вставил инспектор, – видел, как вы разговаривали… Но почему вы считаете, что это разрушило бы вашу жизнь? Я не могу представить себе, что вы счастливы с мужем, и, скорее всего, он использовал бы это доказательство для развода. Разве так не было бы лучше для вас?
Мария Пиа посмотрела на него трагическим взглядом.
– Вы не понимаете, Генри. Моя семья очень старомодна, она бы отреклась от меня. Мы с Франко пошли бы по миру. Но хуже всего то, что Герман никогда не отдал бы мне детей и даже, уверена, не позволил бы видеться с ними. А это… Я бы умерла, клянусь… умерла.
– Да, нелегкая ситуация, – беспечно заметил Тиббет. Он старался говорить легкомысленно, желая предотвратить грозивший вот-вот случиться эмоциональный срыв. Баронесса, похоже, поняла это, благодарно улыбнулась ему и быстро продолжила:
– Этот Хозер был дьяволом. Он смеялся надо мной, говорил, что он… ах, да какое это теперь имеет значение? Самое ужасное сейчас заключается в том, что Герман пытается доказать, будто Хозера убил Франко.
– А это он убил? – спросил инспектор, сильно заинтригованный. – Просто из интереса – убил?
Мария Пиа укоризненно посмотрела на Тиббета.
– О, Генри, вы не должны говорить подобных вещей даже в шутку. Франко и мухи не обидит…
– Я бы не был столь уверен, – возразил инспектор. – Однако есть одна неувязка. Тот факт, что ваш муж приехал сюда тем вечером, когда был убит Хозер, заставляет предположить, что Хозер позвонил ему и все рассказал. Мы даже установили, что он действительно утром звонил в Инсбрук. Таким образом, если Франко и впрямь убил Хозера, то это был крайне глупый поступок – убийство из мести. Ведь вред уже все равно был причинен.
