– Ну, какие у вас для меня новости? – спросил Спецци, вытягивая свои длинные ноги и выпуская дым через ноздри.
– Телеграмма из Лондона с некоторыми подробностями биографий нашего английского контингента, – ответил Генри. Он заглянул в свой ежедневник. – Роджер Стейнз. Сын Мортимера Стейнза, финансиста, который разорился и покончил с собой пять лет тому назад. Молодой человек, выросший в исключительной роскоши, в возрасте двадцати восьми лет оказался без гроша. «Нэнси Мод» была едва ли не единственным имуществом, которое ему удалось сохранить после смерти отца. Сейчас ему тридцать три года – на которые, должен сказать, он не выглядит. Прекрасно зарекомендовал себя на войне – поступил на службу в военно-морской флот в тысяча девятьсот сорок третьем и завоевал известность смелыми эскападами на маленьких катерах, преимущественно в Средиземноморье. Награжден орденом «За боевые заслуги», возведен в офицерское звание. Никто толком не знает, на что он жил после смерти отца. Судя по всему, пробовал себя в разных видах деятельности: продавал энциклопедии, перегонял яхты, недолго проработал в рекламном агентстве. Ни к одному занятию не прикипел. Тем не менее каким-то образом сумел войти в круг богатой лондонской молодежи. Полагаю, – добавил Тиббет от себя, – он пользуется спросом у хозяек светских салонов, поскольку очень хорош собой и холост. Однако ни одна из них не желает видеть его своим зятем по той простой причине, что у него хронически нет денег…
– Но он все-таки надеется жениться на мисс Уиттакер, – заметил Спецци.
– По всему Лондону ходят слухи, что он решительно настроен жениться на ней, – сказал Генри, – и наиболее недоброжелательная часть публики не сомневается, что Роджер охотится за ее деньгами. Сэр Чарлз решительно высказался против этого брака, но Каро с ума сходит по Роджеру, и, по общему мнению, старик уже начинает сдаваться. Что еще интересно, Стейнз распространяет по городу слух, будто он хорошо устроился и скоро будет при деньгах.
– Это интересно, – пробормотал капитан.
– Да, – согласился Генри. – Но если, как можно предположить, Хозер обещал пристроить его к своему контрабандному делу, я бы сказал, что Роджер Стейнз – один из немногих, кто должен искренне сожалеть о его смерти.
– Не забывайте о шантаже, мой друг, – напомнил Спецци.
– Вот это меня и озадачивает, – сказал Тиббет. – Никак не могу поместить его в общую картину. Ну разве что Роджер действительно говорит правду.
