Не раздумывая больше, Эрнестина распахнула дверь и вошла вовнутрь. Гвен повернула к ней голову.
— Ну что? — с вызовом спросила Эрнестина, — добились своего?
— Это вы о чем? — Гвен приподняла брови.
— Знаете, о чем.
— Понятия не имею.
Больше всего женщину злила манера девушки вести беседу и завтракать при этом. Создавалось впечатление, что качество пищи, которая лежит в тарелке ее больше волнует, чем то, что говорят остальные. Вот и теперь Гвен с великом вниманием рассмотрела ростбиф, прежде чем приступить к его поеданию.
— Между прочим, я с вами разговариваю, — Эрнестина подошла ближе и уперла руки в бока.
— Да-да, — согласилась та, — я только не понимаю, что конкретно вызвало ваше неудовольствие. Мой поздний завтрак? Мне очень жаль, что я проспала.
— Вы натравили своего отца на меня! — заявила женщина.
— Ничего подобного, — девушка помотала головой, — у меня и в мыслях этого не было. Честно говоря, вы мне совершенно не мешаете. И я не понимаю, почему он поднял такой шум из-за вашего присутствия.
— В самом деле? — усомнилась Эрнестина, — а откуда же он тогда узнал о моем присутствии вообще?
— Вы ведь сами вошли в комнату, мисс Харгрейв, — пояснила Гвен, разглядывая наколотый на зубцы вилки кусочек мяса.
— Он знал раньше, — твердо заявила она, — он ведь пришел сюда с этой целью.
— Ну, может быть, я и обмолвилась о том, что у мистера Лестрейджа есть родственница. Почему нужно было делать из этого тайну?
— Ах, почему? — вскричала Эрнестина и тут же замолчала.
Она разглядывала Гвен и признавала то, что девушка права. В самом деле, почему присутствие родственницы должно храниться в секрете? В этом нет ничего особенного. У всех имеются какие-нибудь родственники и никого это не удивляет. Даже если это бедные родственники. Обычное дело.
— Не знаю, почему он так возмутился, — продолжала Гвен, прожевав мясо.
— Наверное, потому, — язвительно начала Эрнестина, — что я являюсь в некотором роде конкурентом для него. Он опасается за свои долги.
Девушка повернула к ней голову и проговорила:
— На вашем месте, мисс Харгрейв, я бы лучше подумала о собственном материальном положении, чем обсуждать чужое. Это вас совершенно не касается.
Та шумно вздохнула.
— Может быть, и не касается. Может быть, вы и правы. Наверное, я зашла слишком далеко.
— Наверное, — подтвердила Гвен.
— Простите.
— Ничего.
— Рада, что вы не сердитесь, миссис Лестрейдж.
— А вот в этом вы ошибаетесь, мисс Харгрейв.
Женщина слегка приподняла брови, видимо, считая, что гнев Гвен не слишком ярко выражен. Но потом вспомнила, что эта девушка редко впадает в неуправляемое буйство, и ее неудовольствие выражается в язвительных речах и саркастических выражениях. Должно быть, она из тех людей, которые сердятся молча. Но в таких случаях всегда следует помнить, что уж если они рассердятся по-настоящему, то их гнев будет ужасен.
