Совсем без морали, конечно, обойтись не могли, иначе какое ж это воспитание? Вот и повторяли ребятам, что драться, убивать из страха или гнева может любой баран, и только свободные люди, джентльмены, дерутся из принципа.
Ну и старались оставлять для глупостей поменьше сил и времени, дескать, главные их свершения в светлом будущем, так к ним нужно хорошенько подготовиться.
Понятно, что английские моряки, простые их натуры, чувствовали себя слегка не в своей тарелке в благородном обществе, на вахтах стала ощущаться натянутость отношений. Плюш с Нежданом тоже особенно к сближению не стремились, и дело могло повернуться скверно, кабы не деды, кои англицких и всех прочих бар на колу вертели и в сортире видели.
Вечером уложили деток, разошлись на индивидуальную практику, Неждан направился на нелюбимую вахту на мостике ерундой заниматься – склянки переворачивать, в колокол их отбивать, за лагом следить, считая узлы, да по компасам курс отслеживать.
По идее время медитации, часть отдыха, но это если не считать придирок дедов. Командуй им, как будто больше некому. Вот как должно идти судно по данным волнению и ветру, и что для того требуется?
Неждану очень хотелось поубивать старых, да идёт оно раком! Чем такое терпеть! Сэру капитану положена трость, орудие его труда, и он сука старая не лодырь какой-нибудь.
– «Точно, грохну урода и всё, вот что мне сделают? Тот же Командор? Ну, допустим, мне-то уже ничего, а Захарушку просто убьёт, не отдав мне, потустороннему вирусу, команду на сон. И будет прав, ведь „Правда всегда одна…“, для всех, „так сказал фараон…“, даже хуже фараона. „Товарищ Сталин, вы большой учёный“, медицинское светило, мастер анатомирования… хотя лапочка просто, если по сравнению с сэром капитаном! А эти педагоги, чтоб их всех! Вот папа моего школьного дружка Сявы пеника нашего за меньшее гораздо на полугодовой больничный оформил. Сяве показалось забавным помяукать в хоре, так учитель пения его из класса взашей вытолкал и всего лишь забыл, что дверь внутрь открывалась».
* * *
Неждан.
Иду в грустных размышлениях, вдруг незнакомый дед окликнул по-русски. Откуда взялся? А! Это ж дед казачат, не сразу вспомнил, что не все мои курсанты сироты.
– Да, отче. – Изобразил на лице умную такую серьёзность.
– На!
– У ё…, ну, падла! – как, наверное, тогда сказал пеник…
– Тьфу, сопля, а внучки про тебя такого порассказали! И такой ты и сякой. А на самом деле – говно.
– Я ж тебе говорил, Паша, – басит кто-то.
