К счастью, после переговоров по телефону террористы пошли на уступки и отпустили детей и раненных, назвав последних «бракованным товаром». Обоих детей этой женщины отпустили. Они не хотели уходить без матери, тем не менее, пришлось.
Признаться, я был более чем разочарован. Мы ожидали услышать, что все требования уже выполнены (ну или хотя бы почти выполнены). Неужели для нашего правительства это задача была невыполнимая? Ведь потом террористов могли запросто ликвидировать при первом же удобном случае. Но нам просто передали, что ситуация под контролем. В тот момент я очень разозлился. Мы столько ждали, чтобы просто услышать, что ситуация под контролем, что мы не брошены, что наши местные власти действительно следят за развитием событий и что-то пытаются предпринять. Становилось нечем дышать, и я решил выйти из зала. Люди в масках таскали в зал пластмассовые баллоны с водой. «Спасибо хоть на этом» — с сарказмом я думал про себя, рассердившись на наших местных властей. И решил обдумывать, как мне дальше быть, на случай если что-то пойдет не так. Я планировал попробовать сбежать. Но это было невозможно: они были везде, даже в туалете (хорошо, что хоть в кабинках их не было!) Осуществить побег было невозможно. Даже выход на крышу позже заблокировали. С видом покорного заложника, вышедшего подышать свежим воздухом, я осматривал каждую щель. Тут-то я и наткнулся на единомышленника. Точнее, он на меня наткнулся. Он знал, чего хочу я, и я понял, чего хочет он. Должен признать, что мы тут же попали под пристальное наблюдение. И мы решили сделать вид, что просто знакомимся. Незнакомец отвел меня в сторону и начал рассказывать о плане побега. План был таков: бесшумно оглушить террориста, находящегося в уборной, которого я должен был отвлекать, и выбраться через окно. Идея мне не пришлась по вкусу. Но каждый раз, как у меня в ушах звучал воображаемый таймер обратного отсчета, я готов был согласиться на все. И так, простояв недолго в очереди, мы зашли в уборную, в которой было всего три кабинки. С нами зашел мужчина. Я зашел в кабинку, и размышлял в ней, как мне отвлечь «надзорного» в туалете. И ничего лучше не мог придумать, как начать усердно дергать за ручку, которую якобы заклинило, и начал звать на помощь. С приближением его шагов, мое сердце замирало. Он открыл дверь, и как только он это сделал, мой новый приятель хорошенько его стукнул сзади чем-то огромным по голове. Мы еле оттащили этого быка в кабинку и спрятали там, дабы никто из его товарищей сюда не заглянул. Тем временем во входную дверь уже стучались. Нужно было заблокировать ее чем-нибудь, пока мы не выберемся, иначе, учуяв, в чем дело, все просто рванули бы к окну. Если единичные побеги и были возможны (а они, я знаю, были), то массовый побег точно не состоялся бы. Я прислонил к ручке двери швабру, надеясь, что это задержит их ненадолго и побежал к окну. Но моего «приятеля» уже не было. Я просто замер на месте. Такого я не ожидал. Хотя, это вполне оправданно. Ну а чего я хотел? В любой критической ситуации каждый думает о себе и это нормально. Ах, откуда во мне эта сентиментальность? Вместо того, что обиженно и оскорбленно стоять, нужно было бежать. А может я просто испугался? Ведь здесь я находился в безопасности, а там меня могли бы застрелить. Я не взял на себя такой риск. Нужно было просто немного подождать, пока нас не спасут.
