забился.
— Чистить пробовали?
— А вы как думаете? Вы будете выполнять свою работу, или мне пожаловаться?
— Хорошо, парень, тише. Просто, — голос сделал долгую паузу. Может быть он искал нужное слово? Медленная, и мучительная смерть. — Ты сам понимаешь, звонят люди, не умевшие держать в руке обычный валун, и кричат что сломали толчок. Куда легче смыть сразу, или выкинуть бумажку в отдельную урну, да?
— Вы приедете, или будете читать мне лекции по туалетной философии?
— Диктуйте адрес, студент.
«Что он себе, мать его, позволяет?!? Если бы не этот чертов туалет, если бы не Мэри, которой будто сам черт овладел, я бы тебе показал, старый ты, тупой хрыщ!»
— Ричь-стрит, двадцать пятый дом.
— А, ты из богатеньких? Что же ты сразу не сказал, мужик? Сейчас будем.
Голос затих. Его заменили гудки. По сравнению с голосом, они казались быстрее гоночного автомобиля. Обычно, такие называют мотогонками. Он часто видел их на Формуле 1.
День был испорчен. Испорчен, с самого утра.
«Такое бывает».
— Позвонил? — Её крик раздался громко и ясно. Куда отчетливее, чем можно было ожидать.
— Да, скоро приедет. — Наверняка, он сам не знал, приедет ли сантехник.
«Может и приедет. Я хочу, чтобы он приехал».
Он вышел из гостиной, направляясь в спальную. Дверь, ведущая в ванную, выглядела как портал в ад. Он не хотел заходить туда даже за тысяч десять долларов. Вдруг, в следующий раз там появится кое-что страшнее.
Спальная выглядела точно так же, как и после его ухода. Мэри успела лечь в кровать, всматриваясь в потолок. Он сел на край, где недавно сидел. Только недавно он был готов расцеловать каждый уголок дома от счастья. Теперь же, он хотел лишь одного: — Убраться куда-то подальше.
Последние месяцы до переезда они жили в любви и заботе.
Она каждое утро будила его, нежно целуя в лоб. Они ехали вдвоем на работу. Иногда, если это было необходимо, шли. На работе они сидели в разных кабинетах. Остин занимал главный столик, за которым писал свои статьи. Сзади него обычно сидели ещё около десяти славных ребят. Все они работали над разными статьями. Но главная, конечно, была та, что писал Остин. Мэри находилась в комнате, предназначенной для редакторов. Каждый день она исправляла орфографию писателей. Больше всех она ненавидела Боба Хэнсена. Он был ответственен за раздел с анекдотами. И хоть они и были смешные, писал он отвратительно. Писал, словно мальчик из начальной школы. Во время обеда они садились за один столик в ресторане напротив. Милая, рыжеволосая официантка знала их как своих родственников. Оно и понятно. Навряд-ли можно не узнать людей, снимавших с тобой одну квартиру. Зачастую они заказывали что-то недорогое, позволяющее им подкрепиться на остаток дня. К окончанию обеда, они продолжали писать и редактировать. И делали они, конечно, это с великим удовольствием. После рабочего дня они медленно расхаживали по улицам Эдгарда. Как два подростка, достигших момент половой зрелости. Они ходили за ручку, влюбленно всматриваясь в глаза друг друга.
