— Ты была счастлива в браке?
— Очень, — серьезно ответила Элисон. — Очень счастлива.
— А что же случилось?
Она прищурилась, и словно с мечтательным выражением лица сосредоточенно посмотрела в пространство поверх моей головы.
— Развод был полностью моей инициативой. Я оказалась не готова.
— К семейной жизни?
— Да ну, — небрежно ответила Элисон и поморщилась. — К чему там можно быть не готовой? Нет. Я оказалась не готова к тому, что предложил мне Перри. Грубо говоря, я не оправдала его надежд.
— То есть? — удивилась я.
Элисон проигнорировала мой вопрос, и по выражению ее лица, можно было предположить, что она предалась приятным воспоминаниям.
— Ты говоришь о нем с такой нежностью, — сказала я, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. — Ты… все еще любишь его?
— Нет, — спохватилась Элисон и потянулась за своей чашкой. — Нет, не люблю. Но Перри действительно хороший человек. И талантливый. И, самое главное, действительно особенный, хоть никогда и не старался таковым прослыть.
Я невольно улыбнулась. Чем больше говорила Элисон, тем менее мне становились понятны ее мотивы.
— Почему же ты тогда так переживаешь?
— С чего ты взяла, что я переживаю? — на ее лице отразилось истинное непонимание.
— Ну, как же. Образ жизни, который ты ведешь, абсолютная замкнутость, — извини, если я говорю слишком прямо, — дают повод предположить подобное.
Элисон отрицательно покачала головой, и ответила с едва уловимой насмешкой:
— Мне больше не о чем переживать, Кэтрин. Никогда.
— Тогда в чем причина твоей аскезы.
— В том, что я боюсь.
— Чего?
— Кого — так правильнее. Тебя.
Такой ответ меня немало удивил, но еще до того, как девушка продолжила, я поняла, что в моем лице она обобщала.
— Панически боюсь, Кэтрин. Сижу сейчас, и внутри меня все дрожит, понимаешь?! — тут она откинула голову на спинку кресла, устремила взгляд в потолок и глубоко вздохнула. — И этот страх не перебороть. Что может означать любовь моих родителей, если эта любовь перебивается паническим ужасом? От которого никуда не деться? Я говорю с тобой, а страх только усиливается, потому что я не должна говорить с тобой о нем, понимаешь? И больше никогда не стану говорить. Просто… кто-то должен знать. Знать, одновременно ничего не зная.
— И так со всеми людьми? Без исключения? — осторожно спросила я, ни на секунду не сомневаясь, что эта девушка не преувеличивает.
— Без исключения.
— Но… почему? Что породило этот страх?
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.
