На батарее бухнуло, над головами провизжало ядро.
«…пронесло!..»
— Пали!
На этот раз Витька догадался зажать уши ладонями и мог наблюдать, как чёрный мячик вылетел из ствола гаубицы, пролетел, волоча за собой струйку дыма, шлёпнулся в шагах в трёх от зарядного ящика и лопнул. Пару секунд ничего не происходило, потом громыхнуло, на батарее вспух огненный пузырь. Прислугу крайней пушки смахнуло, будто кегли; над дымной тучей разлетались, медленно вращаясь, какие-то клочья, доски, тележные колёса. Из пыли выскочили две лошади и понеслись прочь, волоча на обрывках постромок разбитый передок.
— В самый раз, растудыть их! — в восторге заорал Анисимыч. — Напрямки в евонный зарядный ящик! А ну, робяты, подкинем угольков Бонапартию!
Витька не помнил, как расстреляли оставшиеся бомбы; как били картечами по разбегающимся французским артиллеристам. В памяти отпечаталась пугающе ровная шеренга всадников в гребнястых касках, строящихся для атаки. Крик заряжающего: «энта последняя, боле нетути!» и напряжённое, побелевшее лицо Анисимыча, припавшего к прицелу. Громыхнуло, казак замахал руками, и мальчик едва успел увернуться от колеса: гаубица запрыгала на отвозе за «Днепром». Витька кинулся вслед, спиной ощущая накатывающихся конных егерей, а из леса, навстречу им, уже вылетали казаки с павлоградцами. Урядник Хряпин визжал татарином, шашка над его головой размылась в туманный диск. Лица гусар горели азартом, сабли вытянуты по уставу — вперёд, на уровне плеча. И Мишка верхом на летящей бешеным карьером рыжей…
«…куда, придурок? Спятил?..»
Вюртембержцы не принимали встречного боя, заворачивали, уходили прочь, настёгивая взмыленных лошадей.
Витька опустился в траву — ноги не держали. Сбоку набежал Лёха, тряс за плечи, кричал что-то восторженное. Анисимыч начальственно гудел будто сквозь слой ваты. Кто-то посадил Витьку на коляску, и «Днепр» привычно запрыгал по кочкам. В голове мохнатой ночной бабочкой билась одна-единственная мысль: «жив… жив… жив…»
XVII
Запись в церковной книге
— Ты каким местом думал? — кипятился Витька. — Будённый, блин, красный кавалерист! Я, как увидел, что ты с гусарами в атаку пошёл — всё, думаю, капец, сейчас зарубят. Дурак ты, Мишка, вот что. Заигрался. Это ведь не реконструкция, это на самом деле!
Мишка виновато шмыгнул.
— Я что, не понимаю? С конём не справился! Гусары взяли в галоп, а эта скотина за ними! Я повод рву, а ей хоть бы хны! Зенки выпучила, ржёт, как ненормальная, и несётся!
