Когда все «огнестрельные» дела были закончены, Катя решительно потащила нас в здешний ресторан.
Когда мы вошли в зал, то я замерла в удивлении: мне показалось, что по залу шустро перекатывается тот же обаятельный армянин, который угощал нас деликатесами и комплиментами в первый день на Базе. Правда, приглядевшись, я решила, что это, скорее всего, его младший брат.
Увидев нас, он тут же цветисто пригласил нас за столик, а Катя представила нас друг другу.
Хозяина ресторана звали Саркис, и он действительно был младшим братом человека, накормившего нас на Базе.
По часам был полдень. Черт! Непривычно, что здесь он в пятнадцать часов. По идее, это должен был быть ланч, но принесённые Саркисом тарелки тянули на неплохой обед.
Пожелав друг другу приятного аппетита, мы принялись насыщаться. К моему огромному удовольствию, вся пища, которую мне довелось здесь попробовать, была очень вкусной. Когда я поделилась этим наблюдением, то Катя рассмеялась.
— Ну, а что ты удивляешься? Не говоря уже о том, что и Саркис, и Арам кулинары от бога, так и продукты здесь такие, какие «за ленточкой» попадают на стол только к миллионерам. А здесь, слава Богу, их производят без всяких добавок для повышения урожайности и снижения себестоимости. То есть, как раз натуральный, экологически чистый, продукт. Плюс, наверное, и то, что мир-то всё-таки другой. Ты замечала, какой здесь кофе?
Я отрицательно помотала головой.
— Нет, пока всё как-то соки.
— А ты попробуй. И сама убедишься — против здешнего заленточный в пыль не попадает. А вот чай, наоборот — сено сеном.
— Странно, в гостинке хозяйка угощала, так вроде нормальный.
— Так это заленточный, здесь-то с ним ещё нормально, а вот дальше и дорог, и не везде найдёшь. Вон, на русской территории отваром кипрея балуются, вроде ничего.
Я вспомнила год, проведённый в деревне с прадедом.
— Пила, хорошая штука. И раз есть кипрей, значит и мёда в достатке.
Катя удивлённо подняла брови, и я пояснила:
— Кать, кипрей — это прекрасный медонос, когда я жила у деда в деревне, тот держал пасеку, и я помогала ему полный сезон. Так что в пчёлах я слегка соображаю.
Когда мы закончили наш «почти обед», Саша договорился с Биллом, что завтра мы с утречка поедем на стрельбище. Саша опробует свой бразильский подарок, ну, а я… я постреляю первый раз в жизни.
Когда мы уже садились в машину, я слегка скривилась из-за боли в боку. Саша это мгновенно усёк, а узнав, что я ещё не ходила к врачу, сделал мне втык, а потом сходил в ресторан, узнал у Саркиса, где здесь ближайший врач, и, не слушая моих слабых отговорок, потащил меня к нему. Доктор оказался, по-моему, французом, и общался с ним Саша. А док снял вчерашнюю наклейку, промыл рану и положил на неё тампон с какой-то мазью. Саша перевёл, что это достижение местной медицины и чтобы я не переживала — всё заживёт, и причём быстро. Обошёлся нам этот визит в тридцатку, и на этот раз заплатила я. А напоследок доктор поблагодарил меня «за участие в очистке Порто-Франко от дерьма».
