- Сделай что-нибудь, - повторила мама. – Она не должна стать, как ты.
- Хорошо, - лжепапа отпустил маму и повернулся в Мире, в его руке появился огонек, - доченька моя, ничего не бойся.
Но Мира ему не верила, потому что это был не ее папа, хотя у него были голос и лицо папы. Папа называл Миру «моя птичка». Почему мама этого не слышит?
Паника внутри возрастала… что-то плохое сейчас должно случиться!
Мужчина направил в девочку огонек, но Мира закрыла лицо руками, огонек прошел сквозь нее, отрикошетил и попал в маму. Боль. Мама кричит, схватилась за голову, голова Миры тоже болела, обеих затрясло. Лжепапа исчез.
Потом пришла спасительная темнота.
Потом крики. Ее трясет. Или ее трясут. Нет, просто держат. И слезы текут, и унять их не получается.
- Поплачьте, Миранда, поплачьте, - успокаивала ее мисс Шарлотта, девушка пыталась сосредоточиться на синих и зеленых клеточках ее платья, ректор сунул ей в руку платок. Мира все еще сидела на кушетке, не хотелось встречаться с кем-нибудь из присутствующих взглядом. Но консилиум магов во главе с ректором изучал что-то на столе профессора Лакомб.
Когда Мира успокоилась, то смогла рассказать, что с ней случилось. Объяснение вышло недолгим, потому что новая ученица с удивлением стала рассматривать окружающий мир. Он преобразился. Все стало ярче, четче, всюду чувствовалась магия, она пронизывала все вокруг, а каждый из присутствующих был таким красивым. Особенно милорд Рихтер. Но первой под раздачу любви попала англичанка.
- Мисс Шарлотта, вы похожи на ундину...ему нравятся оба направления… А, давайте обнимемся, - профессор не возражала. - О, Вероника, у тебя такие шелковистые волосы, спасибо, что вылечила меня, - Мира кинулась обнимать девушку.
-Принц, у тебя глаза похожи на васильки, такие синие-синие… а первая не твоя, вторая твоя и единственная….
-Профессор Лакомб, а вам так идет полоска…, и ей полоска тоже нравится, но традиции и все такое...
-Милорд, вы такой красивый, а ваши глаза как небо в безлунную ночь, в них столько силы… вы ее поймаете, свою фе…, - договорить Мира не успела, потому Рихтер хорошенько тряхнул ее за плечи.
Наваждение исчезло, но безграничное чувство любви осталось.
- Профессор Лакомб, вы препараты не перепутали? Она же сейчас залюбит нас до смерти, - ректор крепко держал Миру.
- Это эйфория от магии, милорд, - профессор смотрел на пациентку с пониманием, - девочка столько лет полноценно не получала магической энергии. Конечно, она любит весь мир, ведь он такой удивительный и прекрасный. Да, Мирабель?
