Что касается самолета Т-37, то ему не суждено было подняться в воздух. Эта машина строилась по конкурсу с ОКБ Микояна (Е-150). Самолеты в принципе были похожи, так как проектировались под один и тот же двигатель Р-15 конструкции С. К. Туманского. Т-37 отличался очень оригинальной конструкцией, больше я нигде такой не встречал, ни на одном самолете. Фюзеляж был выполнен по балочнолонжеронной схеме без стрингерного набора. Продольный набор состоял из четырех мощных лонжеронов (2 вверху и 2 внизу). Автором конструкции являлся начальник бригады фюзеляжа Кирилл Александрович Курьянский - выдающийся конструктор-практик. Он работал с Сухим, начиная с 1934 года.
А потом был знаменитый декабрь 1959 года, когда Хрущев выступил на сессии Верховного Совета СССР и провозгласил новую военную доктрину, согласно которой все вопросы решались только ракетами - авиации, флоту и сухопутным войскам отныне отводилась второстепенная роль. Надо сказать, что авиапромышленность в то время уже сильно лихорадило, менялось подчинение и структура. При организации Совнархозов все серийные заводы оборонной промышленности были изъяты из подчинения министерств, вместо них были созданы Государственные комитеты. Не лишенная юмора инженерная братия по поводу всех этих передряг тут же выдала: "Были в МАПе, были в МОПе, а теперь мы, братцы, в жопе". В 1960 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о прекращении разработок новых самолетов, разрешалось вести работы только по модернизациям, заданным ранее соответствующими Постановлениями. Вновь образованному министерству общего машиностроения (MOM) передавалась вся техника по созданию баллистических ракет "земля-земля". Из Госкомитета по авиационной технике были изъяты и переданы в MOM крупнейший авиазавод N 23 в Филях и КБ С. А. Лавочкина. Генеральный конструктор ОКБ-23 В. М. Мясищев был освобожден от своей основной работы и назначен начальником ЦАГИ. Все авиационные КБ получили задания по ракетной тематике. Нашему конструкторскому бюро, в частности, поручалась разработка трехступенчатой зенитной ракеты для системы противоракетной обороны Москвы. Это был очень ощутимый удар по авиапромышленности, от которого она смогла оправиться только через 6-7 лет.
Практически все сотрудники КБ находились в подавленном настроении. В связи с этим мне запомнился Научно-технический Совет нашего конструкторского бюро, на котором первый и последний раз выступал Павел Осипович Сухой. Он сказал, что самолет Т-37 - это наша лебединая песня в области самолетостроения, и мы обязаны приложить все силы, чтобы эта тема была бы выполнена на самом высоком уровне. Внешне Павел Осипович держался очень спокойно и достойно, не высказывал ни одного слова критики в адрес Правительства, то есть создал обстановку, когда задавать вопросы было неуместным. Соответственно не последовало и выступлений. Однако завершить создание самолета нам не удалось. Летом 1961 г., когда уже построенная машина готовилась к выходу на летные испытания, вышло новое Постановление правительства, согласно которому наше КБ обязывалось все работы по теме Т-37 прекратить, а сам самолет уничтожить. Несмотря на горечь утраты, мы очень надеялись, что многие технические и технологические решения, реализованные на Т-37, не пропадут даром и когда-нибудь обязательно найдут применение.
