Я не был в этом так уверен, потому что на ногах он держался весьма нетвердо. Но все-таки согласился. В конце концов, было не так поздно, да и он уже не ребенок.
После того как он ушел, я загрузил грязную посуду в посудомойку и удалился в гостиную, прихватив большую бутылку бурбона, — чтобы подумать о его предложении. Возможно, я задремал разок. Или даже два. Просто прикрыл глаза. Послеобеденная дрема — это проклятие всех людей средних лет.
Я вздрогнул и проснулся, когда услышал, как где-то наверху поскрипывают ступени старой лестницы.
Хлоя сунула голову в дверь:
— Привет.
— Привет.
Она переоделась в пижаму. На ней была мешковатая футболка поверх мужских пижамных штанов и сползающих с ног носков. Темные волосы были распущены. Она выглядела сексуальной, уязвимой и неряшливой одновременно. Я уткнулся в бутылку бурбона.
— Ну как прошло? — спросила она.
Я подумал секунду:
— Интересно.
Она шагнула в комнату и уселась на подлокотник кресла.
— Валяй.
Я отпил из бутылки.
— Майки хочет написать книгу. Или даже сценарий для ТВ-шоу — о том, что здесь произошло. И ему нужна моя помощь.
— Интригующе.
— Не то слово.
— И?
— Что — и?
— Я так понимаю, ты сказал ему «да»?
— Я ничего ему не сказал. Я не уверен, что хочу этого.
— Почему?
— Потому что слишком много «но». Например, я не знаю, как отреагируют местные жители на то, что мы ворошим прошлое. Еще есть Гав и Хоппо. И наши близкие.
«И Никки, — подумал я. — Интересно, он говорил с Никки?»
Хлоя нахмурилась:
— Ясно-понятно. Ну а что насчет тебя самого?
— Меня?
Она вздохнула, наградив меня таким взглядом, что я почувствовал себя туповатым ребенком.
— Это же отличная возможность для тебя. Да и деньги, думаю, лишними не будут.
— Дело не в этом. К тому же пока все это вилами по воде писано. Такие задумки, как правило, быстро выкидывают на обочину.
— Да, но иногда можно и рискнуть.
— Серьезно?
— Да. Иначе никогда ничего не добьешься. Так и просидишь в коконе, вместо того чтобы прожить жизнь на всю катушку.
Я поднял бокал:
— Что ж, спасибо за совет. Мудрый совет от того, кто живет в захолустье и работает на полставки в магазине дерьмовой одежды. Ты знаешь, как жить на всю катушку.
Она встала и направилась к двери.
— Ты надрался. Я иду спать.
Меня захлестнул стыд. Я идиот. Первоклассный, дипломированный идиот.
— Прости.
— Да забей. — Она бросила мне кислую усмешку. — Утром ты все равно ничего не вспомнишь.
— Хлоя…
— Проспись, Эд.
«Проспись». Я переворачиваюсь на бок, а затем снова на спину. Хороший был бы совет. Если бы я мог спать.
