Однако с этой площадкой определенно было что-то не так. На ней всегда царил полумрак, даже в солнечный день. Конечно, причина заключалась в нависающих над ней деревьях, а не в чем-то сверхъестественном, но я все равно чувствовал странный холодок, когда сидел на карусели. Мне всегда хотелось резко обернуться и посмотреть через плечо, потому что мне казалось, будто за мной кто-то наблюдает. И обычно я старался не ходить туда в одиночку.
Сегодня я толкнул скрипящую калитку, увидел, что Железного Майки еще нет, и сразу почувствовал раздражение. Я прислонил велосипед к забору. Постепенно я начал беспокоиться. Железный Майки никогда не опаздывал. Что-то было не так. А затем я услышал, как у меня за спиной скрипнула калитка. И голос:
— Ну привет, говноед.
Я оглянулся через плечо, и чей-то кулак ударил меня в висок.
Я открыл глаза. Надо мной стоял Шон Купер. Его лицо скрывалось в тени. Я мог различить только его силуэт, но был совершенно уверен, что он улыбается. Очень нехорошо улыбается.
— Избегал нас?
Нас? Я повернул голову влево, а затем вправо. Отсюда, с земли, я смог разглядеть еще две пары грязных «конверсов». Мне не нужно было видеть их лица, чтобы понять: это Дункан и Кит.
Мой висок пульсировал от боли. В горле клокотала паника. Лицо Шона приблизилось к моему. Я почувствовал, как он сграбастал меня за футболку и потянул вверх так, что ткань впилась мне в шею.
— Ты бросил кирпич прямо в мой гребаный глаз, говноед. — Он встряхнул меня. Голова стукнулась об асфальт. — Не слышу, чтобы ты извинялся.
— Мнжа-аль. — Слова были похожи на жидкую глину и не складывались друг с другом. Мне было тяжело дышать.
Шон вздернул меня так высоко, что моя голова оторвалась от земли. Футболка еще сильнее сдавила горло.
— «Мнжаль»? — передразнил он высоким голосом, а затем оглянулся на Дункана и Кита. Теперь я мог их видеть — они стояли, прислонившись к проволочной сетке забора. — Слыхали это? Говноед сказал «мнжаль».
Они усмехнулись.
— Не похоже, чтобы ему действительно было жаль, — сказал Кит.
— Не-а. Звучит так, словно это сказал маленький говноед, — добавил Дункан.
Шон наклонился еще ближе. Я чуял табачную вонь у него изо рта.
— Кажется, тебе не очень жаль, говноед.
— Мне… правда… жаль.
— Не-а. Но ничего. Потому что сейчас тебе действительно будет жаль.
Я почувствовал, как мой мочевой пузырь ослаб. Хорошо, что это был жаркий день и я весь пропотел, потому что если бы в моем теле оказалось достаточно жидкости, она бы просто хлынула мне в штаны.
