Я сделал свои дела, а когда шел обратно, снова бросил взгляд на эту коробку. Мгновение поколебался, а потом схватил ее и вынес на улицу. Во дворе было полно детей. Толстяк Гав, Никки, Железный Майки и Хоппо сидели на траве полукругом и пили шипучку. Они все были красные, потные и счастливые. Волосы Никки все еще были влажными и немного вились. На руках у нее блестели капельки воды. Сегодня она надела платье, и оно ей очень шло — длинное и в цветочек. Оно немного скрывало синяки у нее на ногах. У Никки всегда были синяки. Не помню, чтобы хоть раз видел ее без коричневых или пурпурных пятен на теле. Однажды у нее даже под глазом синяк появился!
— Эй, Мюунстер! — позвал меня Толстяк Гав.
— Угадай что?
— Ты решил перестать быть педиком?
— Ха-ха. Я нашел подарок, который ты еще не открыл.
— Это невозможно, Джоуи. Я уже все открыл.
Тогда я вытащил коробку. Толстяк Гав тут же выхватил ее у меня.
— Сдуреть!
— От кого это? — спросила Никки.
Толстяк Гав встряхнул подарок и внимательно осмотрел обертку. Никаких наклеек с подписью.
— Да какая разница? — Он принялся срывать бумагу, открыл коробку и вдруг переменился в лице. — Какого черта?!
Мы все уставились на подарок. Им оказалось ведерко разноцветных мелков.
— Мелки? — Железный Майки заржал. — Кто мог подарить тебе мелки?
— Откуда я знаю? Он же не подписан, гений! — отбрил его Толстяк Гав. Он открыл ведерко и вытащил горсть мелков. — Ну и что мне делать с этим дерьмом?
— Все не так плохо, это… — начал было Хоппо.
— Это куча вонючего дерьма, старина!
Мне это показалось грубым. В конце концов, кто-то постарался, купил эти мелки, завернул их и все такое. Но к тому моменту солнце и сладости уже здорово ударили Гаву в голову. Да и всем нам.
Он с отвращением отбросил мелки.
— Плевать! Пойдем лучше за водяными пистолетами!
Мы начали собираться. Я подождал, пока все уйдут, а потом быстро нагнулся, подобрал один мелок и сунул в карман. Но не успел я выпрямиться, как вдруг услышал грохот, а затем — пронзительный крик. Я прыжком обернулся. Не знаю, что я ожидал увидеть. Возможно, кто-то что-то уронил или сам упал.
Мне понадобились добрых две минуты, чтобы осознать увиденное. Отец Мартин лежал на спине, в куче бумажных стаканчиков и тарелок, разбитых соусниц и банок с приправами. Он держался за нос и стонал. А над ним навис кто-то высокий и растрепанный, в разорванной футболке и драных шортах, с занесенным кулаком.
Мой отец.
Срань Господня. Мой отец напал на священника!
