Пока секретарь накручивал урчащую ручку аппарата, Ильич, как бы разговаривая сам с собою, сказал задумчиво и уже совсем нестрого:
— Надо помириться со стариками. Они-то мало в чем виноваты. Честные, хорошие люди.
Ленин не хотел было напоминать Степанову о случившемся, но как-то само собой получилось, что разговор с первых же слов завязался вокруг вчерашнего.
— Николай Матвеевич! — говорил Ленин. — А об охоте мы так и не условились? Может, двинемся в следующее воскресенье, а? Вот убьем медведя, тогда я к вам на пельмени сам напрошусь, а Сухаревку презираю и ненавижу! Слышите? Пре-зи-раю! Так и передайте Вере Спиридоновне от нас двоих.
— Так и передам, Владимир Ильич.
Людей, идущих на прием к Ленину, как всегда, было много, и секретарь едва успевал «регулировать движение».
— Товарищ Соколова, это вы из Сибири?
— Из Сибири. У меня срочный вопрос.
— Проходите, Владимир Ильич о вас уже спрашивал.
— Товарищ Васильева, вы опоздали, вам придется подождать.
— Подожду, если надо.
— А вы, ребята, куда? — обратился секретарь к трем странного вида посетителям, в нерешительности остановившимся на пороге.
— К Ленину, — подавшись вперед, ответил один из них, вихрастый, на вид чуть постарше своих приятелей. — Он велел нам прийти в пять часов.
Секретарь, пожав плечами, поднес поближе к настольной лампе раскрытый блокнот.
— В пять, говоришь? Верно, в пять, но только не сегодня, а завтра.
— Мы завтра не можем, — за всех ответил тот же парнишка. — Сейчас пропустите… Ну пожалуйста…
В эту минуту дверь кабинета отворилась и вышел Ильич. Он удивленно глянул на ребят.
— Как?! Вы уже здесь?! Я отлично помню, мы условились на восьмое.
— У нас восьмого дела…
Ленин развел руками.
— Ну раз так, заходите, что же с вами поделаешь.
Владимир Ильич окинул извиняющимся взглядом сидящих в приемной людей.
Оказавшись в кабинете Ленина, ребята вдруг оробели, а Ильич, устало опустившись в кресло, спросил:
— Рассказывайте, что за дела.
— У нас будет сбор. — Вихрастый достал из кармана листок с записями.
— Сбор? Какая повестка? — глаза Ленина сощурились.
— Чего?
— Я хочу знать, о чем на сборе говорить будете.
— Мы к Октябрьской годовщине готовимся, Владимир Ильич.
— Вот это молодцы! Что решать собираетесь?
— Подарки для бедных готовим.
— Для бедных?
— Да, для детдомовцев.
Ленин пристально поглядел на мальчишек. Худые, бледные, стояли они перед ним. Латаные отцовские пиджаки и гимнастерки неуклюже сползали с детских плеч.
