— То есть как это сюрприз?
— Распаковывать без вас я не стал, но и так слышу — на всю приемную аромат, аж голова кружится…
Когда вскрыли ящик, глазам своим не поверили — тяжело стукаясь друг о друга бордовыми боками, по всему столу раскатились огромные, щедро налитые могучим бакинским солнцем яблоки…
От яблок подымался и полз по комнате одуряюще вкусный запах.
— Знаете что? Запакуйте это и унесите отсюда. Немедленно! — Дзержинский потянулся к блокноту, резким движением вырвал из него зубчатый листок бумаги.
— Сейчас унесу…
— Нет, сначала напишите текст моего ответа в Баку.
— Диктуйте, Феликс Эдмундович.
Секретарь едва успел нанести на бумагу почти стенографические иероглифы.
— Записали?
— В точности.
— Прочтите, пожалуйста, вслух.
— Пожалуйста. «Председателю Азербайджанской ЧК Хандалову. Уважаемый товарищ, благодарю вас за память. Посылку вашу получил и передал в санитарный отдел для больных чекистов. Должен, однако, заметить, что не следовало бы вам, как председателю ЧК и коммунисту, ни мне, ни кому-либо другому делать такие подарки. Дзержинский».
— Ну вот, это будет, кажется, и справедливо и гуманно. Отправляйте. А яблоки сейчас же передайте по назначению.
— Слушаюсь.
— Когда вернетесь, соедините меня с товарищем Лениным.
Минут через десять секретарь возвратился. Вид у него был такой, что и без доклада можно было понять — все распоряжения выполнены.
— Феликс Эдмундович, соединяю.
— Владимир Ильич? Здравствуйте, говорит Дзержинский…
Подробно доложив Ленину о делах, Феликс Эдмундович в конце разговора сказал:
— Озадачил меня сегодня один наш товарищ, разозлил даже. Прислал, видите ли, на мое имя продуктовую посылку! Я ему ответил, может быть, немного резковато, но, на мой взгляд, в общем, справедливо. По поводу этого ответа я хотел бы с вами посоветоваться. Не слишком ли я его?
Дзержинский пересказал Ленину содержание своего письма Хандалову.
— Как ваше мнение, Владимир Ильич? Не слишком?..
В трубке что-то зарокотало и замерло. Дзержинский переступил с ноги на ногу.
— Да, уже отправил…
Секретарь внимательно вглядывался в лицо Феликса Эдмундовича и никак не мог догадаться, что происходит на другом конце провода.
Дзержинский слушал Ленина, растерянно улыбался и едва успевал отвечать:
— Ясно. Понимаю. Согласен. Большое спасибо…
Поздно вечером, перед самым уходом домой, Дзержинский в последний раз вызвал секретаря:
— Значит, завтра мы с вами отбываем в Сибирь. Все у нас с вами в порядке?
— В полном, Феликс Эдмундович!
