Одинцу было ясно, что биться с ним купец самолично не станет. И противника — с его-то тугой мошной! — подберёт такого, что только держись… Иван Данилович же и поспособствует купчику в этом, чтоб навсегда закрыть рот ненужному свидетелю. У него в дружине есть лихие парни. А Сашка какой боец после голодных месяцев нищенства? Одинец, конечно, и мысли не допускал, что Господь встанет на сторону кривды, но рисковать не хотелось.
— Или? — переспросил Александр.
— Что «или»? — князь сказал недовольно.
— Или — что?
— Это ты мне скажи, чего выбираешь: поле или…
— Лучше я вот это «или» выберу.
— Правильно! — лицо Ивана Даниловича в полутьме, сгустившейся в гриднице и особенно в княжеском углу, было почти невозможно разглядеть, но Александру почудилась ехидная улыбочка, скользнувшая по нему. — Тогда слушай. Ты должен разыскать двух мужиков, которые служили с тобой вместе у Рогули в охране.
— Это которых? Нас пятеро было.
— Ты слушай. И не перебивай князя. Так вот, зовут этих двоих заср… Жуком и Толстыкой. И должны были они мне кое-что привезти из Твери. Да вдруг пропали по дороге. Рогуля показывает, что в первую же ночь, как обоз из города бежал, отбились они от него. Уразумел?
— А что привезти-то должны были?
Князь с ответом не спешил. Он встал, запалил свечу от лампадки, висевшей под иконами на стене, затем, приблизив к Александру («рыбку жареную откушивал» — определил голодный Одинец) лицо с набрякшими мешочками под глазами, свистящим шепотом сказал:
— Книжечку такую пергаментную.
— Книжку? — Александру показалось, что ослышался. — Просто книжку?
— Ага, просто книжку. Если встретишь где, волоки сюда.
— Хорошо, — сказал озадаченный Одинец, — только охранники от Рогули отстали ещё на той стороне, на тверской. А там не сегодня-завтра бой начнётся.
— Вот и поторопись. Чего бы ради я тебя посылал на поиски, если бы в моем московском селе они дёру дали? Без тебя бы обошелся. Да и, признаться, не первый ты за ними едешь. Уж два раза туда людей наряжал. И все — как в воду! А ты, — князь ехидно прищурился, — с тверскими, коза их забодай, пуд соли съел. Почти што свой ты там. Так что пробирайся и ищи. Хоть грабь, хоть кради, хоть милостыню проси…
— Как с семьёй моей будет? — спросил Одинец.
— С семьёй? Да… С семьёй… — спохватился Иван Данилович о досадной мелочи. — Ну-ка, кликни купца.
— Мне же надо поговорить с теми, кто тех двоих знал… Как же иначе розыск начинать?
— Как хочешь, так и начинай.
