— Ты хоть дело-то закончил?!! — любопытствовал другой и ещё до ответа вновь залился смехом.
— Какое «закончил»! — горшечник и сам присоединился в веселью. — Соскочил, стою дурень дурнем — руки в навозе, на рукавах, наверное, его цельный пуд прилип… Краля моя фыркнула от меня — только и видел! А за чуйку брательник назавтра побил: матушка хоть застирывала-застирывала, да зеленое пятно на спине все одно осталось…
Одинец начал погружаться в сон. Но поспать не пришлось: мимо пробежала какая-то растрёпанная молодуха с ребенком на руках. Мелькнули вытаращенные глаза и перекошенный рот. Александру показалось, что молодуха кричала «Убива-а-а-ют!». Он поднялся. А следом за ней хлынул целый поток бегущих испуганных людей: жены, девки, старухи. Кто-то падал, пытался подняться, на него наступали, об него запинались, толкали в грязь, и на этом месте вырастала груда шевелящихся тел. На середине базарной площади, обтекаемый толпой и каким-то чудом не затоптанный беглецами, радостно подпрыгивал — «а-ага-а! наступил день, день последний!» — босый и нагий, с одной осклизлой тряпкой вокруг чресел, тощий и косматый юродивый. В руках он держал крючковатую клюку и крестил ею визжащую толпу.
— Эй, бабоньки, что случилось-то? — кричал бегущим смешливый Потап. — Что за шум, коль драки нет?
Бабы визжали что-то непонятное и мчались дальше, набавляя ход.
Первыми из торговцев, кто учуял грозившую опасность, были южные купцы. И на этом, самом большом рынке Твери, и на других, поменьше, едва ли не четвертую часть среди всего торгующего сословия составляли выходцы из многих полуденных улусов Золотой Орды. Здесь были и шумные, горячие авары, привозившие в далекие северные края необыкновенной красоты чеканеную посуду из серебра и меди, конскую сбрую, вино и диковинные сушеные плоды тамошней земли. Рядом с лавками и балаганчиками аваров распустились легкие парусиновые шатры важных и спокойных персов-шемахинцев, развешивавших на десятках жердей горевшие яркими красками ковры и бархатные покрывала. Но больше всего среди торговцев было купцов из Сарая, этой признанной столицы великого государства, из города, в котором жил повелитель полусвета великий хан Узбек, из города, где сошлись Восток и Запад.
Золотоордынские купцы давно и прочно осели на торгу, обзавелись крепкими связями, отстроили большие лавки, а кое-кто помоложе успел связать себя и семейными узами, сосватав невест из богатых тверских купеческих семейств: богачество всегда тянется к богачеству, тем более что иные отцы-иноверцы, прикинув, что это выгодно для торговли, дозволяли наследникам переходить в православие.
