Я практически пела от радости. Конечно, подавляющему большинству магиан это нововведение показалось кощунственным. Как же так, ведь теперь похвастаться новыми нарядами будет совершенно невозможно! Но после того как парочка недовольных схлопотала по выговору от самого ректора, все как один стали молча придерживаться правил. А я таким образом узнала, что господина Люциана боятся здесь как чуму или саму смерть. А может, и сильнее.
В следующий же вечер после того, как нам выдали одежду, я поняла, что внешний вид наряда придется немного изменить. И тут же сбегала на кухню к Мадлене, чтобы попросить у нее нитки с ножницами. Старшая повариха снова мне поулыбалась, выдав все что нужно. А затем, узнав, что я собралась делать, даже добавила отрез дешевого прозрачного сатина и батон колбасы, чтобы работалось веселее.
С такими сокровищами да на радостях я управилась за одну ночь. Сшила хлипенький, но вполне приличный подъюбник, а длину платьев аккуратно подрезала, вернув вниз кружевную бахрому.
Теперь мой наряд отличался от других, хоть и не слишком сильно. Мягкая ткань благодаря подъюбнику слегка топорщилась, создавая небольшой симпатичный конус, выделяя бедра и талию. Подол заканчивался несколько выше, беззастенчиво демонстрируя скрытые прежде колени. А еще в самом низу появился небольшой скрытый кармашек для разного рода мелочей.
Для чего мне все это было нужно? Нет, не для того, чтобы как-то выделиться среди дворянской молодежи. Показать, что я лучше, интереснее и красивее, чем любая высокородная. Совсем не для этого. Мне хотелось думать, что я просто пытаюсь отвлечься, хочу сделать наряд удобнее. Хотя на самом деле где-то в глубине души я просто до стона в груди, до судорожно сжатых пальцев надеялась однажды привлечь один-единственный взгляд серых глаз…
Одногруппницы, когда меня увидели, поворчали, что на мне наряд сидит совсем не так, как на них, но быстро успокоились, не найдя причины «такой вопиющей несправедливости». Оказалось, им всем тоже очень хотелось укоротить «это монашеское безобразие».
К слову сказать, с того раза, когда я случайно подняла какого-то драугра, отношения с девушками у меня не слишком потеплели. Я старалась держаться тише ила, ниже могилы, как тут принято говорить, но иногда замечала, как некоторые магианы поглядывали на меня с опасением. Как будто я — совершеннейший несмышленыш и вообще не понимаю, что делаю.
Это немного обижало. В группе у меня быстро нашлись свои недоброжелатели, и я не видела ничего удивительного в их агрессии. Но была и подружка, которая абсолютно не обращала внимания на мое происхождение, несмотря на то что сама была дочерью знатного и очень богатого маркиза. Ее звали Фирузанна Надирен.
