Серокожая моментально оказалась за пределами саркофага. Стоит обозленная с одной лишь простынью на бедрах и, сжав кулаки, спрашивает:
— Ты кто?
— Жак Ив Кусто, — отрапортовала я, отчего-то очень и очнеь внимательно осматривая ее руки. Знакомые грабли.
— Ты источник Лихо?! — взвизгнула вампирша.
— А ты его будильник?
Серокожая с красными глазами и удивительно белой шевелюрой горделиво назвала себя:
— Я Рагшая Нур Дольгеш.
Так-так а вот и тварь покусившаяся на моего мужа… Ну все, конец тебе, выдра!
— Рагу из лишая? — ехидно улыбнулась я и прицельно запустила в стервозину черный кирпичик. В следующие доли секунды у меня перед глазами пролетела вся жизнь. Вампирша не только легко увернулась от удара, но и мгновенно оказалась возле меня, принюхалась и хищно оскалилась и попыталась укусить. Я честно решила, что с жизнью покончено, как вдруг красотка невероятным образом отлетела и назад встретила-таки кирпич в «головном офисе».
После чего две кожаные перчатки мягко опустили гостью на пол.
— Черт! Лихо, как же ты вовремя! — я выбралась из саркофага и указала на любительницу круглых дат. — Ты не поверишь! Но… это… Это та бестия, которая менее получаса назад разрушила мой брак. А теперь еще и тебя решила разбудить раньше срока!
— Не правда, Рагшая не могла…
Вот так новость! Так он мне не верит?!
— Ау! Прием-прием! Ты что, в своей спячке совсем сбрендил?
Молчит, продолжает нависать над неподвижной серокожей. Любуется, олух.
— Эй! И как это, вообще, называется: полет фанеры над Парижем или крыша едет не спеша, тихо шифером шурша? — я продемонстрировала разрывы на своей рубашке. — Она нас спутала, и приставать начала…
А от него ни звука. Поднял визитершу и бесшумно удалился в потолок.
— Лихо, твою мать! Вернись обратно, я с кем разговариваю!
— Он не вернется, — Урурк завис рядом со мной и тихо добавил, — во всяком случае, не сию секунду.
Услышав это, моя интуиция поскребла в затылке и выдала феноменальную вещь:
— Усыпление Лихо как-то связано с этой… выдрой?
— Непосредственно.
— Потрясающая новость! — сыронизировала я и села на крышку саркофага. Паук заштопав мою рубашку, тоже затих рядом. Сидим, а время идет… Вот и что теперь делать, если очень страшно ложиться спать. Во-первых: неизвестно, в чьих объятиях я окажусь к моменту пробуждения, во-вторых: даже если это будет Лихо, то мне в его ручищах ничего хорошего уже не светит.
Или светит? Может, он не совсем помешан на этой Рагу?
— Лихо… — позвала я пронзительно. — Я понимаю, что ты меня в гробу видел, как в прямом, так и в переносном смысле, и спустя столько лет мечтаешь уединиться с дамой… эээ сердца, но не мог бы ты прояснить пару моментов?
