Художник несколько раз брался за Минас Тирит и Минас Моргул, но решил, что эта тема подождет стационарной мастерской. Зато отлично вышел Большой порт Хавнора. Между тем Скреститель оставил город, в котором скоро его начали бы запоминать троллейбусный кондукторы и отправился в последнее, как он надеялся, паломничество по стране.
Все данные о росте цен на картины, новых выставках и даже появление своих портретов на глянцевых страницах он воспринял спокойно. Этому страшно радовались дальние его родственники, понемногу богатевшие. Художник ждал возникновения общества своей памяти или, на худой конец, внесение своего имени в анналы уже имеющихся клубов поклонников живописцев от фантастики. Пусть оно станет чуточку святым, ведь при воскресении ему понадобится поддержка множества людей - а симпатии одиночек становятся материальными только в организации.
Наконец, на маленьком перегоне между двумя городишками, не так давно считавшимися курортными, он подключился к всемирной паутине - и увидел на своем посмертном сайте новости о его выставке, первой настолько большой и разрекламированной. Музеи объединились с издательствами, где хранились его первые работы. Много в рекламе было именно для поклонников. Этого симптома он ждал - пора было воскресать.
И когда художник возвращался в свое родной город - он создал лучшую вещь, иллюстрацию маленького рассказа о городке, где люди превращались в животных. Зачем фантастический антураж, другой оттенок неба и ветвистая пшеница в полях? Обычный вагон электрички, дымный, грязный и ободранный. Самая обычная одежда - кепки и панамы, куртки и пиджаки, ботинки и сапоги. Да и люди почти обычные, занятые своими делами - чтением газет, уплетанием пирожков и слушанием приемников. Только в каждом из них можно угадать животное, безошибочно вычислить, носорог это или бык, корова или гепард. У них нет торчащих из-под причесок ушей, высовывающихся хвостов, кожаных носов или шерсти. Нет. Это лица, анатомически правильные, грамотно расположенные и абсолютно достоверно подходящие к головам, - они несли на себе отпечаток звериных сущностей.
Легкая неуверенность поселилась в сердце Скрестителя, когда осталась позади последняя пересадка и родная электричка подъезжала к вокзалу. Можно ведь было повернуть, остаться человеком толпы, тенью собственной славы. Ведь хорошо жить в гуще людей, где еще будет у него столько натур, как он сможет заглянуть в души. Может он обретет покой в бесконечной гонке за совершенством? Если объявиться не при первой возможности, а через много лет - и тогда обнародовать те тысячи картин, что скопятся у него. Они не пропадут, найдут себе дорогу, останутся в копилке человеческого духа.
