— Черт! — взмолилась я сдавленно. Вспомнила, что призыв его с недавних пор не работает, тут же меняю тактику, — дьявол!?
— Дьявол! Дьявол! Дьявол… — и тишина. Ни грома, ни молнии, ни дьявола, из всех возможных изменений — только у разбойников глаза стали какие-то удивленные и большие.
— Эй! Это не наша жертвенница, — подал голос здоровый мужик с зеленой кожей — явным признаком отравления. — Наша рыжей была.
— После озера перекрасилась. — Нашел выход из положения голосом скрипящий. Выходит и у этих жертвенница есть. И сколько нас тут? Да сколько бы ни было, выпутываться нужно. Меня компания черта и беса устраивает больше, чем толпа одичавших и истосковавшихся. По чему бы не тосковали: по кухне домашней, стираному белью, нормальной ванне или ласке, я с такой толпой не справлюсь, пусть и не просят.
— И ни фига не перекрасилась, меня украли! Слышь, ты! На землю положь!
— Чего? — удерживающий меня разбойник удивленно покосился, в затылке почесал, но не отпустил.
— На землю меня опусти.
— А с чего вдруг? — задался вопросом басовитый.
— Зенки выколю! — вспомнились варианты устрашающих обещаний из советского кино и не только советского. — Моргала на подбородок натяну, писаться кровью неделями будешь!
— А он уже! — хохотнули разбойники, и басовитый меня отпустил.
К этому моменту лицом зеленый ко мне подобрался, за подбородок крепко взял, принялся рассматривать.
— А ничего так, — прокомментировал главарь. — Не краше нашей, но тоже ничего.
— Что?! — мой вопль прокатился над поляной.
— А что? Кулон жертвенницы на шее висит, по лицу видно — не здешняя. — Четырнадцать муда… главаря смешками поддержали. — Если наша сбежала, мы эту возьмем, а потерявшие тебя пусть рыжую ловят и демону представляют.
— Я не…
— Цыц! — за этим емким пожеланием помолчать, меня скрутили, кляп в рот запихнули и на лошадь поперек хребта водрузили. Мое сдавленное мычание их только рассмешило. Вот черт! Где же ты бес мохнатенький и чертяка синеглазый? Эх, ребятушки,… не сберегли девицу!
Приведя из лесу двух соколов черт заволновался, не увидев жертвенницы Галины подле беса. Кустики кустиками, но нельзя же в них без причины полчаса пропадать, а именно столько его и не было. Пока договорился со стаей орлов о перелете, пока выторговал двоих вместо одного, оказалось, ушло не только время, но и жертвенница их «безупречная», то есть которая и слова не скажет без упрека.
— Что значит, в кустики пошла?
— По нужде, — замялся бес. — Помните, она еще там в домике охотничьем хотела.
