Вернулся Патрик и тяжело опустился рядом с Ланой.
– Хороший мальчик, – заворковала она, – ты прогнал мерзкую пуму, да, мой смелый мальчик? Кто у нас хороший мальчик?
Патрик вяло шевельнул хвостом.
– Она тебя не поранила? Она не поранила моего мальчика?
Лана погладила пса здоровой рукой. Его загривок был мокрым и скользким. Не иначе кровь. Попыталась найти рану, лабрадор заскулил от боли. И тут она нащупала глубокий порез на его шее. Кровь вытекала толчками, а вместе с ней, с каждым биением сердца, вытекала и жизнь пса.
– Нет! Ты не можешь умереть! Не можешь!
Лана разрыдалась. Если Патрик умрёт, она останется в пустыне одна. Одна-одинёшенька, неподвижная. Вернётся пума. Вернутся грифы. Нет! Этого нельзя допустить, нельзя!
Она больше не могла удержать в себе свой страх. Он стал непереносимым, мешал рассуждать, мешал бороться.
– Мама, мама, мамочка! – в ужасе кричала Лана. – Хочу к маме! Помогите мне, кто-нибудь! Мама, прости меня, прости, я хочу домой! Хочу домой!
Она ревела навзрыд. Страх одиночества так возрос, что пересилил телесную боль. У девочки перехватило дыхание. Она осталась наедине со своей болью. И совсем скоро клыки пумы…
Патрик должен выжить. Он должен выжить. Он – это всё, что у неё осталось.
Лана, как могла, притянула пса к себе. Положила ладонь на его рану и прижала изо всех сил.
Она обязана остановить кровь.
Она должна удержать его.
Кровь продолжала сочиться сквозь пальцы.
Лана не отнимала руки, сосредоточив всю свою волю на том, чтобы не заснуть и сохранить жизнь другу.
– Хороший мальчик, – шептала она пересохшими губами.
Только бы не заснуть. Однако жажда, голод, боль, страх и одиночество сделали своё дело. Через какое-то время Лана провалилась в сон.
Её рука соскользнула с собачьей шеи.
Сэм, Квинн и Астрид провели большую часть ночи, обшаривая гостиницу в поисках Пита. Астрид смогла получить доступ к системе безопасности и сделала универсальную пластиковую карту-ключ, открывающую все двери отеля.
Они обыскали всё здание, но не нашли ни брата Астрид, ни кого-либо ещё. Добравшись до последнего номера, донельзя усталые, остановились. Барьер проходил прямо через него. Словно кто-то перегородил комнату стеной.
– Он разрезает телевизор, – сказал Квинн, взял пульт и нажал на красную кнопку.
Телевизор включился, но ничего не показывал.
– Хотелось бы мне знать, как это выглядит с другой стороны барьера, – проговорила Астрид. – У кого-то в номере заработало полтелевизора?
