Я отправился к себе в комнату, там уселся за стол и раскрыл общую тетрадь. Уже третью добиваю. Когда заработаю денег, возмещу Оленьке ее затраты. Тетрадь все-таки шестьдесят копеек стоит! И авторучка тоже. А может, она из канцелярии больницы их тащит? Хотя вряд ли… у них тут все посчитано. Хрен что унесешь. Впрочем, а разве я знаю, унесешь или не унесешь? Вообще-то я в этом году только еще родиться должен! В ноябре! А пока только июнь. Середина июня. Почти две недели взаперти сижу. Если бы не писанина – точно бы с ума сошел. Обстановка располагает…
Увлекся… и не помню, сколько времени писал. Очнулся от писанины, только когда почувствовал запах духов и жар тела. Что-то мягкое, упругое коснулось моего плеча, и, скосив глаза, я обнаружил именно то, что ожидал увидеть, – Оленькину грудь. Та была небольшой, но, как и положено груди нерожавшей девицы, крепенькой, не отвисшей от кормления ребенка. Потому, видимо, она постоянно ходила без лифчика, что по большому счету было заметно, только когда Оля наклонялась, – халат при этом оттопыривался, и глаза мои сами собой ныряли в соблазнительное «декольте». Подозреваю, это «шоу» она устраивала нарочно – дразня и тут же с негодованием запахивая халатик.
– Дадите почитать? – Оленька кокетливо улыбнулась и, потянувшись, уцепилась за тетрадку. Я тоже за нее ухватился, и несколько секунд мы боролись – она тянула тетрадку к себе, я – к себе. Потом Оля захихикала и, перегнувшись через меня, опираясь на меня грудью, схватила тетрадь и второй рукой. И меня аж потом прошибло! Давно не испытывал такого острого, сминающего волю желания!
Рука сама по себе держала тетрадь, не поддаваясь усилиям девчонки (все-таки наши силы несопоставимы. Зря я, что ли, железо тягал? Да и масса у меня…), но мозг уже наполовину отключился, оставив только функции поддержания жизнеобеспечения да участок мозга, отвечающий за размножение.
Я развернулся, бросив тетрадь, и, схватив Оленьку в охапку, впился ей в губы крепким поцелуем. Она пискнула, взмахнула руками, ударяя меня по спине, и… обмякла, прикрыв глаза, сопя аккуратным носиком. Я легко подхватил ее на руки, шагнул к кровати, опустил девушку на постель – аккуратно, как хрустальную вазу. Она не протестовала и, только когда я начал расстегивать халат, тихо пробормотала:
– Выключи свет! Ключи у меня в кармане – дверь запри!
Само собой, она не была девственницей. Хоть это и семидесятый год, но я бы не сказал, чтобы семидесятые отличались особым пуританством нравов. В сексе она разбиралась ничуть не хуже девушек 2018 года. Ну… без особых изысков, конечно, хотя я думал, что в этом времени девушки все-таки постеснительнее. А еще почему-то я думал, что в этом времени не имеют никакого понятия об оральном сексе. Я ошибался.
