Он начал бережно листать плотные белые страницы, с интересом разглядывая репродукции, а Галка стояла над ним, время от времени давая краткие пояснения:
— Это вот итальянские мастера… А это немецкие…
— Шикарная гравюра! — заметил Виталик. — «Рыцарь, Смерть и Дьявол»…
— Да… это Альбрехт Дюрер, — отозвалась Галя. — Смотри, как четко все выписано, правда?
— Ну да, у рыцаря на доспехах каждая заклепка видна! Законно…
— А Дьявол какой! — воскликнула Галка. — Каждую шерстинку видно! А страшный до ужаса…
— Галчонок, ну как же ты хотела, — улыбнулся Виталий. — Что это за Дьявол, если он не страшный? Дьявол должен быть таким страшным, чтоб кровь стыла в жилах!
— А как нарисовано! Я вот смотрю, и мне кажется, что художник сам его видел! — сказала Галка.
— Видел кого? — удивился Виталик.
— Дьявола!
— Ну, Галк… Это все твои богатые фантазии. Дьявола нет, так же, как нет и Бога… И Дюрер видеть его, естественно, никак не мог.
— А как же он сумел так подробно его изобразить? — не сдавалась Галя.
— Знаешь, Галчонок… Есть такое понятие — воображение. Тебе, как способному начинающему художнику это должно быть известно! Включи воображение — и тогда кого угодно увидишь, хоть Дьявола, хоть Бога…
— Скажешь тоже! — воскликнула Галка, игриво кладя свою ладошку с широко расставленными пальцами Виталию на голову. — Ты способен вообразить себе Бога?
— Ну причем тут я? — невинно отозвался Виталик из-под ее руки, возлежавшей у него на голове. — Я-то ведь не художник… — ему не хотелось, чтобы она убирала руку, но она ее все-таки убрала, чтобы самой перевернуть еще страницу.
— Ого! — воскликнул Виталик. — А это что? Квентин Массейс… «Пир у Ирода»…
— Тебе нравится? — невинно спросила Галя.
— Нарисовано здорово, только вот сюжет уж очень мрачный. Не повезло мужику… А народ-то кругом и в ус не дует! Как будто им каждый день на тарелках отрезанные головы подносят…
— Виталик, а ты эту историю знаешь? — спросила Галка.
— Не-а… Вижу только, что произошло это давно. Да, времена были суровые, жестокие…
— Хочу себе такое платье! — сказала Галя, уперев палец в изображение Саломеи.
— Ну ты даешь! Да таких платьев давно уже никто не носит! сейчас все совсем по-другому…
— А я все равно хочу! Знаешь, а я сама себя нарисовала в таком платье! — воскликнула Галка.
— Правда? — искренне заинтересовался Виталий. — А покажешь?..
— Прямо сейчас? — улыбнулась Галка.
— А почему нет? Когда же еще…
— Хорошо. Только пошли в другую комнату, а то вдруг мать вернется, а я ей никогда свои рисунки не показываю…
