Царь-оборванец и секрет счастья | страница 57

Все это я вдруг научился ценить, наблюдая со стороны, как смотрят балет, никогда не помышляя стать танцором, или баскетбольный матч, не собираясь пробовать себя в спорте. Для этих людей разговаривать было так же естественно, как когда-то и для меня. Но эта дверь закрылась, и, как замечала моя матушка, открылось окно. Это было окно в мир тишины, в мир, которым я так долго пренебрегал.

Я вспомнил давнишнюю статью о звукоинженере, который путешествовал по миру с магнитофоном, отыскивая самые тихие уголки, чтобы запечатлеть полную тишину. Тогда мне это показалось бессмысленной задачей: даже если бы эксперимент был абсолютно успешен, этот чудак приехал бы домой с пустой кассетой. Теперь эта затея казалась мне очень глубокой. Красота эксперимента заключается в том, что настоящей тишины – абсолютной, совершенной тишины – не существует. Нам удается лишь проникать под все новые слои шума и обнаруживать под ними все более тихие звуки. Постепенно, говорилось в статье, нам удастся услышать тишайшее – как струится подземный ручей, как жук точит листок или как крошечная рыбка выплевывает капельку воды, чтобы сбить пролетающее насекомое.

Как тот звукоинженер, я искал тишину всюду. Почти все вечера я проводил за письмом, а днем отправлялся искать тишайшие места, катаясь на велосипеде по задворкам Беркли. Найдя такое убежище, я усаживался с закрытыми глазами и пытался разобрать то тишайшее, что было мне слышно.

В горах Польши где-то по дороге между Варшавой и Хоценплоцем таится крошечная деревенька под названием Хелм. Люди Хелма – величайшие дураки в мире, хотя сами они так не считают. Напротив, они полагают себя мудрейшими людьми на свете, а своих старейшин – мудрейшими из мудрейших.

Целыми днями размышляют они над великими вопросами бытия, например: «Что важнее – Солнце или Луна?» Какой-нибудь такой вопрос способен перессорить всю деревню не на одну неделю, пока сами старейшины, поглаживая бороды и хмуря брови, не займутся им, тщательно все не взвесят и не обдумают. Наконец, Хаим-Янкель, самый мудрый старейшина, отыщет решение: он постановит, что Солнце, разумеется, – вещь важная, но Луна намного важнее, поскольку светит по ночам, когда темно и свет нужнее.

Точно так же его мудростью утешался Хелм, когда там стряслась беда: однажды ночью случился страшный пожар, и местные всю ночь сражались с огнем. Утром, пока хелмцы хором кляли злополучный огонь, возражал лишь Хаим-Янкель.